Хитрец. Игра на Короля

Но он мог быть свободным, а не переправлять к черту на рога чужие записки и чемоданы.

– Твой патрон уже знает обо мне, – говорил Швех. – Его переводчица видела меня в цесситских кругах и, конечно же, обязательно ему об этом сказала. Думаю, Хитрец вызовет меня на поединок. Я его слишком хорошо знаю и потому с легкостью могу предсказать это. Мы с ним давние враги: это похоже на столкновение закона и преступного мира, знаешь ли.

– Значит, Хитрец вне закона? – спросил парень, не слишком удивившись.

– Абсолютно. Когда-то он работал в полиции, но предал нас, убив одного из наших и списав все на несчастный случай. Мы искали его много лет.

Горячая Голова говорил с таким чувством, что если это и являлось актерской игрой, то игра была хороша. И Кадван стал прислушиваться.

– Хитрец умеет читать чувства людей, – продолжал полицейский. – Страх, ярость – все, что вызывает у нас этот мир, и потому он почти неуловим. Но ты можешь помочь нам его одолеть. Ты же не видел от него добра?

Кадван в ответ почесал плечо, натертое веревкой от тяжелого чемодана, и пнул ногой злополучный багаж.

– И еще много всего, – язвительно протянул он.

– По крайней мере, он пока не оборвал твою жизнь, как распорядился с жизнью нашего взводного. Но… когда придет время поединка, ты ведь будешь рядом с ним? Он нанял тебя для охраны, но не удосужился заполучить твое расположение – вот ведь глупец, правда? – Швех пристально вгляделся в неморгающие глаза Кадвана. – Сможешь ли ты развернуться и выстрелить ему в голову?

– Я… не уверен.

– Может быть, ты сомневаешься? Сомневаешься в том, что Хитрец обманывает тебя, как прежде обманывал нас? Тогда у меня есть еще аргумент. Знаешь ли ты, где сейчас находишься?

Кадван пришел к мысли, что отвечать что-либо будет беспросветно глупо, а потому лишь утвердительно кивнул.

– Не думаю, парень, ох как не думаю! Рассказал ли тебе Хитрец, прежде чем привезти сюда, что Империя Цесс помогала Сотери развязать войну против Книвета… и выиграть ее? Что такое? Почему ты побледнел? Тебя что-то связывает с Книветом?

Челюсть Кадвана дрогнула.

– Это… правда? – выдохнул он.

– Правда. Хитрец знал об этом и подговорил всех молчать. Они все обманывали тебя.

Кадван понял, что никогда не сможет простить Фойеренгера за подобный обман. Боги… по собственному желанию поехать в логово врага, да еще хотеть когда-нибудь безмятежно окунуться в океан, омывающий его землю! Друзья, с которыми он рос, были убиты на этой войне, сам он был отрезан от семьи, будто ее и не было никогда! И о сговоре двух государств знали все, кто был в окружении Хитреца: и чародей со своей любовницей, и Ядовитая переводчица… Один лишь Кадван ничего не знал.

Берму захотелось разрушить все, что он видел перед собой.

– Я вижу, что ты уже почти готов, но окончательно принять мою сторону тебе помогут деньги. Я заплачу больше него.

– Сколько же? – Кадван, выпалив короткую фразу, поджал губы, чтобы они не дрожали. Теперь он так хотел казаться смелым и отважным, каким и заслуживал быть.

– Весь твой долг плюс пять тысяч лир сверху. Ты всегда сможешь обменять их на одельтерские экю.

– Простым людям не предлагают таких денег, – уклончиво пробормотал Берм.

– Но такие деньги предлагают за непростых людей. Ты не представляешь, какая заноза в заднице Одельтера этот Хитрец! Убив его, ты сможешь и дальше работать с нами, если захочешь, конечно. Подумай: сытая жизнь на законных основаниях или постоянный страх быть застигнутым и отправленным на рудники? Пуля, выпущенная в Хитреца, будет для тебя искуплением всех твоих грехов перед законом и билетом в новую жизнь. Ты же так хочешь этого – начать все сначала?

Слова Горячей Головы отзывались горячей болью в сердце Кадвана. Он слишком хотел этого – и был готов выкинуть из воспоминаний двадцать один год скотской жизни. Ему нужны были деньги, ему нужно было расположение закона. Он был так молод… один выстрел – и он перейдет под защиту Им перии.

Выстрел – это же быстро, правда? И этот Хитрец… Что он знает об этом проходимце? Что тот бьет в переулках прохожих по голове, приставляет им к шее нож и промышляет поддельными документами? Что он врет всем о своих занятиях и никогда не говорит о прошлом? Что вся его мудрость – это напыщенный театр?

Кадван и раньше думал, что не останется при месье Алентансе: стоит выйти амнистии для военнослужащих, и парень тут же будет таков. Ведь Фойерен уже давно изготовил для Берма одельтерский паспорт, а значит, Кадвана держала при Хитреце одна только совесть.

Правда, положение дел осложнялось одним обстоятельством: амнистии Берму было не дождаться. Поэтому Кадван ответил:

– Я согласен.

– Прекрасно. Залог – две тысячи экю, или же три с небольшим тысячи лир.

Гостейн Швех полез в карман и вынул оттуда свернутые в трубочку ассигнации. Голодным движением руки Кадван забрал сверток и положил его во внутренний карман своего жилета. Что, в сущности, было ему терять?

– Считай, я принес клятву на крови, – сказал Гостейн, по-прежнему глядя Кадвану прямо в глаза.

– Тогда и мне стоит проделать то же самое.