Хитрый план (СИ)

А что… мало ли, что это был за Неа? Но подобные вздохи, странное преображение великого и ужасного, его неожиданная привычка рыдать по поводу и без («Граф, вы что, беременны?» — поинтересовались Узы, устав от подобных сюрпризов) его любовные песни…

Тикки всерьёз задумался о личной жизни их Первого. А есть ли она? Или может быть была? Графу уже несколько тысячелетий, наверняка кто-то был, и этот подозрительный Неа...

Хотя, лучше об этом не думать. А то можно такого навыдумывать… Нет, лучше Тикки не будет осквернять чистое и совершенное понятие «секса» и Графа, хотя бы натурала… Ведь этот Неа, похоже, был-таки парнем! А ещё этого Неа, кажется, знала Роад, но никак не собиралась сообщать, кто это был такой. И от этого подозрения Тикки с каждым новым днём принимали всё более и более дикую форму.

Нет, Удовольствие Ноя явно не был создан для подобных измышлений.

Он был создан для… Удовольствия. Вот так вот!

А Алчность, по какой-то грандиозной ошибке, оказался созданным для семейного маньячества с тягой к инцесту и странной недопедофилии.

Но Тикки уже начал даже привыкать, хотя некоторая тоска по его старым друзьям, по его жизни бродяги, где он никому ничего не обязан, всё ещё сохранилась. Пусть Граф считал, что после того, как сущность Удовольствия Ноя однажды взбесилась, тот стал абсолютно нормальным Ноем, который ценит и уважает только свою семью, но на самом деле кое-что человеческое в нём всё ещё осталось…

Зато появились мозги: он умудрялся скрывать свою нелепую тоску и некоторые желания.

Но оказалось, что одно желание скрывать совсем не хочется. Более того, теперь он мог его не скрывать, а выставить на всеобщее обозрение: смотрите, я идиот Ной, который влюбился в экзорциста! Ну не романтика ли? Ещё какая! Роад утверждала, что даже есть какая-то великая пьеса, или стих, или поэма, ни она, ни Тикки в этих жанрах не разбирались, в которой описаны чувства двух представителей враждующих кланов. Правда там всё закончилось смертью обоих, но Мечта утверждала, что смерть была откровенно тупой, оба закончили жизнь самоубийством, причём девушка каким-то непостижимым образом даже дважды.

Тикки подозревал, что Мечта просто по невнимательности пропустила какую-то важную деталь сюжета, но Роад утверждала, что всё поняла верно, а Тикки предпочитал с ней не спорить. Да и к чему ему эти любовные истории, если у него самого и так одна в собственной жизни формируется?

Правда, Малыш его совсем не любит…

Кстати, да! Вот она, удивительно удачная фраза для начала разговора с Шерилом. Зачем Тикки собирался с ним говорить? Да просто потому, что было скучно, и потому что он, внезапно поумнев, наконец-то сообразил себе идеальную причину отказаться от посещения хотя бы каких-то приёмов.

Да! И пусть хоть кто-нибудь попробует после этого заявить, что Удовольствие Ноя недалекого ума…. Ной!

Массивная дверь главного святилища покоев Шерила Камелота негромко скрипнула, и Тикки, вступивший во владения брата, на мгновение даже подумал, что ошибся комнатой.

А потом он вспомнил, что вообще-то у Шерила есть маленькая дочурка Роад, которая страдала чрезмерной активностью в течении двадцати четырёх часов в сутки, и поэтому частенько творила откровенное «только Мечта знает что».

Некогда строгая спальня Камелота претерпела такие изменения, что Тикки, сделай Роад что-то подобное и с его спальней, сам бы пошёл выпрашивать у Графа какое-нибудь задание, где можно будет действовать с особенно животной жестокостью.

Взять хотя бы великое правило, что основные цвета не сочетаются. По крайней мере Тикки слышал что-то подобное от многочисленных дам и теперь сам имел честь в этом убедиться. Роад задействовала здесь не только основные цвета, но и самые разные оттенки такой яркости, что от них начинало рябить в глазах, и это было ужасно. Темно бордовая кровать с ярко-светло-зелеными подушечками, на которых были красные кляксы предположительно крови. Почти светящиеся синие стены с росписью самых разных сцен убийств и сладостей, среди которых присутствовали фиолетовые человечки, полосатые пони, золотой единорожек с оторванной головой и серебряный купол башни, отдалённо напоминающий Ковчег. Мебель тоже претерпела некоторые изменения и поменяла цвет с пристойного на «всякий разный»..

В общем, если бы хоть один видный деятель увидел комнату министра Камелота, то, наверное, пришлось бы сразу же его убить. Иначе любой нормальный человек заподозрил бы Шерила в полном и неизлечимом помешательстве. Да что там человек! Так считал Тикки, а он был Ноем!

Осторожно, стараясь не касаться ни одного предмета, словно опасаясь какой-то ужасной заразы, Тикки подошёл к кровати и увидел спящего Шерила. В пижаме…. В ненормальной пижаме в цветочек. И, конечно, учитывая, что эту пижаму тоже, видимо, выбирала или даже приложила руку к созданию их милая Мечта, не было ничего странного, что цветочки были с глазами и ртами, и все как один бились в агонии. Некоторые рисунки так заворожили воображение Ноя, что Удовольствие даже подошёл немного поближе, упустив тот момент, когда Шерил проснулся.