Хладные легионы

Движение на окутанном сумерками Мосту было разреженным: в основном босые рабы неслись куда-то, выполняя отданные в поздний час задания, да время от времени звонко пели подковы, когда мимо пролетал торопливый верховой гонец. Где-то посередине он встретил лязгающую повозку, запряженную волами и идущую в другую сторону: огромные деревянные бочки, стоящие вертикально, со скрипом терлись друг о друга, а впереди сидел долговязый старый возница, завернувшись в плащ и клюя носом над поводьями. Эгар остановился и шагнул в сторону, пропуская повозку. Возница, чем-то встревоженный, приподнял голову, моргнул и уставился Драконьей Погибели прямо в глаза. Взгляд у него был на удивление пронзительный, учитывая поздний час и явный пожилой возраст. Он недолго сверлил Эгара взглядом, будто пытаясь вспомнить его по прошлой встрече, а потом кивнул, подтверждая что-то, известное им обоим в глубине души, но – быть может, не только для них, но для всех людей – неподвластное словам.

Эгар застыл, как громом пораженный. Потом повернулся и взглянул вслед повозке, которая с грохотом и скрежетом исчезала во мраке. По его спине пробежала слабая дрожь.

Он пожал плечами, окинул взглядом поблескивающую проезжую часть железного Моста и подошел к перилам со стороны эстуария, оперся о них, чувствуя боль во всем теле. Уставился на пеструю полосу света Ленты на черной воде. Ему пришла в голову смутная мысль: эта полоса похожа на символ «Продано», нарисованный каким-то кочевником из конных племен на боку жеребца цвета полуночи.

Как же давно у него не было хорошего коня. В городе, конечно, он и не нужен по-настоящему, а в других местах Драконья Погибель не бывал уже много месяцев.

Он пожал плечами: ну вот, нашел оправдание.

В верхней части огромной стальной колыбели Моста метался и завывал вечерний ветер. Слева и справа от Эгара мерцал город. В голове Драконьей Погибели порхали обрывки мыслей, невнятные от фландрейна, скользкие – не ухватить. Он отрешенно потер подбородок, почувствовал отросшую щетину. Внезапно понял, что не знает, позволит ли ей сгуститься и удлиниться, когда все это закончится, отрастит ли снова настоящую маджакскую бороду, пусть она теперь и будет унизана седыми прядями, или вернется к тихо бормочущему старику, с которого все началось, и опять все выскоблит до гладкости, как принято в этом городе.

«Ага, и еще надо рассказать старому говнюку, в какие неприятности он меня втравил».

Позади раздался смех, и мимо прошла стайка молодых уличных хулиганов. Он услышал, как веселые ребята приостановились, заметив одинокую фигуру у перил. Ощутил, что они приближаются. Нечто более холодное, чем фландрейн, проснулось в нем и смыло неопределенность: воскресли старые инстинкты. Он сунул руку под одежду, нащупал рукоять ножа. Скрыл усталость и повернулся, широко улыбаясь.

– Есть чо, малышня?

Они отпрянули, инстинктивно сгрудились позади вожака, когда сообразили, что предвещает эта улыбка. Эгар расслабился. Настоящие бойцы поступили бы наоборот – рассеялись, чтобы взять его в клещи.

Наверху, посреди стальных тросов и тьмы, гудел ветер.

– Что ж, тогда валите домой. Ваши матери как раз ищут, кому бы ткнуть в харю свои сочащиеся молоком сиськи.

От такого они зарычали, кто-то отрывисто выругался. Но это была лишь шайка уличных дворняг, и они сами понимали, что к чему; казалось, кто-то внезапно распорол бритвой их маскарадные костюмы городских удальцов, и осталось хвататься за испорченные тряпки, понимая, до чего те дешевые и бестолковые.

Эгар шагнул вперед, издал низкий горловой рык. Показал им зубы и обнаженный клинок. Они попятились и рассеялись, как косяк серебряшки при виде рыболовной сети. Драконья Погибель дернул им вслед подбородком и фыркнул, наблюдая, как мелькающие бледные пятки исчезают дальше по Мосту. Кровь побежала по венам быстрее, и это было приятно.

«Да-да, отличная работа, Рогоносцева Погибель. Твои победы становятся все грандиознее. Опомниться не успеешь, как получишь от императора парочку медалей».

Он стряхнул остатки фландрейнового самокопания. Мерцающий город на северной стороне звал его. Вытянув шею и заглянув через перила, он, кажется, разглядел красноватое свечение окон «Погонщика пони» у кромки воды внизу.

Он может спуститься туда за считанные минуты.

Глава тридцать пятая

Стук в ворота. Приглушенные голоса.

Рингил завозился на широкой кровати, притупленные вином чувства безуспешно подыскивали подсказки относительно того, где он находится, уже не говоря о происходящем снаружи. Ему снился Эгар – какая-то бессвязная чушь: они сидели ночью в степи, слушали, как потрескивает хворост в походном костре, и Рингил смотрел на бородатую физиономию Драконьей Погибели посреди испещренной искрами тьмы, видел, как шевелятся его губы, но как не тянулся ближе, не мог расслышать, что говорит друг.

Он вырвался из этого сна, охваченный смутным темным беспокойством и таким чувством, словно время и место непоправимым образом пошли наперекосяк…