Хладные легионы

Рингил опять проверил, нет ли на нем крови, присел на корточки и вытер кинжал о незапятнанный угол ковра. Выскользнул из покоев, заперев мертвеца внутри, и спрятал ключ в карман. Вернулся на верхний уровень и достиг конца коридора, не повстречав и даже не услышав ни единой живой души. Похоже, удача не покинула. Темный Двор коснулся его, будто сама госпожа Фирфирдар ехала в его кармане этим вечером. По обе стороны коридора горели факелы, где-то далеко шумел ветер – то ли в окне, то ли в какой-нибудь щели. Икинри’ска бурлила и переливалась внутри. Он достиг двери Менкарака, увидел вырезанные на дереве символы – раскрытую книгу, похожую на чаячьи крылья, и скипетр, – поднял руку и сильно постучал.

Последовала долгая пауза, затем Рингил услышал тихие шаги – кто-то приблизился к двери с другой стороны.

– Да. Кто там? – Голос был озадаченный и неуверенный. – Сейчас не время для…

– Ваше святейшество, это срочно! Во дворце… – Рингил старательно изображал, как ему казалось, голос сытого надзирателя. Он сглотнул. – Его императорская светлость жаждет вашего присутствия, вашего мудрейшего совета.

– Во Дворце что? – Замок повернулся, дверь начала открываться, хотя тон Менкарака не стал менее раздраженным. – Послушайте, вы не можете просто так…

И впрямь Менкарак – в простом сером халате и тапочках. Лицо соответствовало наброску. Старший надзиратель вытаращил глаза, увидев перед собой фигуру в черном.

– Да что тут…

Рингил ударил его кулаком в лицо, толкнул назад и вошел следом. Менкарак пошатнулся, но устоял на ногах. Гил снова ударил его, и он упал. Рингил закрыл дверь. Окинул быстрым взглядом помещение – похоже на покои, в которых он только что побывал, но гораздо просторнее, с несколькими окнами в гостиной и балконом. По углам горели лампы. Никаких ковров, обстановка лаконичная, строгая. Вокруг никого.

Менкарак барахтался на полу, пытаясь встать.

Рингил подошел к нему вплотную, уперся одним коленом в грудь, а другим придавил правую руку. Схватил голову мужчины, повернул ее и прижал к полу.

– Послание от развратного вероотступника, – сказал он. – Ему не смешно. Все зашло слишком далеко. Я, конечно, перефразировал.

Он рубанул кинжалом по шее Менкарака – там, где пульсировала артерия. Покрутил, подвигал лезвием, чтобы наверняка. Из раны хлынула густая кровь, разлилась и забрызгала все вокруг. Менкарак отчаянно царапал его свободной рукой, издавал блеющие звуки, но его лицо обмякало по мере того, как силы для борьбы иссякали. Губы шевелились, не произнося ни слова. Дыхание замерло, глаза стали тусклыми и безразличными. Рука опустилась, костяшки пальцев мягко стукнули об пол. Ноги пару раз дернулись и замерли.

Рингил расслабился и сполз с трупа, оставшись на коленях. С минуту задумчиво разглядывал мертвеца.

– Что ж, это было не так и трудно, – пробормотал он. – Я-то думал…

Лицо Менкарака… изменилось.

Будто отражение в неподвижной воде пруда рассыпалось на части от внезапного всплеска. Черты мертвеца дрогнули, расплылись. Пока Рингил таращился в изумлении, всякое сходство с наброском исчезло. На месте Менкарака лежал какой-то мертвый молодой человек.

Мелькнуло синее пламя.

«О нет…»

Не успел Рингил повернуться и подняться, как его ударили сзади. Он заметил лишь краем глаза шлем двенды – гладкий, черный, безликий, все еще мерцающий слабыми узорами синего света. Но кто-то назвал его имя, и голос был знакомый.

А потом мир рассыпался на части в ворохе искр.

Сознание возвращалось, накатывая волнами. Его голова болталась. Кто-то плеснул ему в лицо водой.

– …а нам точно не надо…

– Поверь мне, Пашла Менкарак, он не в силах тебе навредить. Мы забрали его оружие и держим колдовскую силу под контролем. Когда ангелы берегут тебя, не надо бояться угроз.

Интонации были странные – говоривший безжалостно коверкал тетаннские слоги. «А Арчет еще меня ругала за акцент…» – рассеянно подумал Рингил, пытаясь поднять голову.

Кто-то сделал это за него. Чья-то рука в гладкой перчатке. Он моргнул, вырвал подбородок из чужих пальцев. С трудом сфокусировал взгляд.

Менкарак стоял перед ним, одетый в черную мантию, украшенную богаче, чем серая роба, в которую обрядили двойника. На рукавах и вдоль лацканов красовалась густая золотая вышивка. Глазки-бусинки смотрели пристально, худощавое лицо сияло торжеством. Он выглядел самодовольной вороной-проституткой.

– Ты смотри-ка, неверный, – ухмыльнулся он.

Рингил дернул головой, словно во хмелю.

– Уебище.

Куда сильнее его интересовали другие фигуры. Тот, кто поднял его за подбородок, стоял ближе всех, одетый от шеи до пят в гладкую, как вторая кожа, двендскую кольчугу, без шлема, с непокрытым лицом – белым как высохшая кость, и таким же суровым, с резко очерченным ртом, узким носом, высокими и острыми скулами. Ничего не выражающие глаза, похожие на шарики свежей влажной смолы, вставленные в белые каменные глазницы, но на изгибе гладкой черной пустоты слабо переливались радужные блики. Все равно что смотреть на ожившую статую. А за ним…

Рисгиллен.