Хладные легионы

Он что-то сказал Рисгиллен на текучем и певучем языке, который Рингил в последний раз слышал, когда был с Ситлоу. А потом увел Менкарака в коридор, бесцеремонно перешагнув через мертвеца на полу.

– Что ж, – сказала Рисгиллен. – Наконец мы одни.

Рингил устало покачал головой.

– Прости, Рисгиллен. Не думаю, что ты хотя бы догадываешься, как мне жаль. Все пошло не так, как я планировал.

По какой-то причине это пробудило в ней ранее сдерживаемую ярость.

– «Прости»?! – Она бросилась к креслу и схватилась за спинку по обе стороны от его головы. Пустые черные глаза уставились на него с расстояния в пару дюймов. Она прошипела ему в лицо: – Тебе «жаль»?! Ты отнял у меня брата!!!

– Думаешь, я забыл?

Она отпрянула. Стояла и смотрела на Гила, будто он был слишком горячим, чтобы снова к нему приблизиться.

– А ведь он где-то там, знаешь, да? Ситлоу там, в Серых Краях. Он заблудился – и я слышу его вой, я слышу…

Она опять взяла себя в руки. Сердито вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Ты по-прежнему не понимаешь, что натворил, – прошептала она. – Верно?

– Мне наплевать, Рисгиллен, – и тут его собственный гнев внезапно вышел из-под контроля. Он наклонился вперед, невзирая на впивающиеся в тело веревки, натянутые поперек груди. – Ты что, не понимаешь? Думаешь, меня волнует, что я сделал, думаешь, я смог бы жить, если бы волновало? Ты правда думаешь, что случившееся с твоим братом – худшее из того, что я когда-то делал? Да оно и рядом не валялось!

Веревки резали плоть. Рингил наклонился вперед еще сильнее, терпя боль, и свирепо уставился на двенду. Кресло качнулось взад-вперед. Он прошипел:

– Убирайся в Серые Края, Рисгиллен. И своих товарищей по играм забирай. Вы тут на хрен никому не сдались. Мы вас переросли.

Рисгиллен сделала резкий жест. Что-то сказала. Веревки заскользили, натянулись – и лишили его дыхания, голоса, заставили выпрямить спину и прижали к креслу.

– Отлично, – тихо проговорила она. – Даже лучше, чем я надеялась.

Рингил попытался ослабить мышцы. Веревки не позволили.

– Ты, сука тупая, – прохрипел он.

И слабо вскрикнул, когда веревки выпустили длинные зазубренные шипы, которые разорвали его плоть на руках, ногах и поперек раздавленной груди.

Рисгиллен опять встала рядом с креслом. Наклонилась, заглянула ему в лицо сбоку. Похлопала по плечу, как любимого питомца.

– Знаешь, как долго я ждала, – прошептала она, – пока тебе снова будет, что терять?

Двенда рванулась вперед – он успел заметить, как удлиняются клыки у нее во рту – и вырвала кусок кровоточащего мяса из его щеки, зацепив кость.

Нахлынула жуткая боль, перед глазами почернело. Рингил забился в конвульсиях. Веревки держали крепко, сдавливая грудь и не позволяя даже закричать. Он захрипел и канул в агонию с головой. Веревки извивались по-змеиному, шипы кололи снова и снова. Рисгиллен выплюнула его плоть. Вытерла рот тыльной стороной ладони. Снова наклонилась ближе.

Он ничего не смог с собой поделать и инстинктивно попытался отпрянуть.

– Знаешь, на какие сделки мне пришлось пойти с Ан Фой из-за тебя? – Теперь она повысила голос. – Сколько соглашений и уговоров понадобилось, чтобы привести тебя сюда, и этот момент настал? Отыскать жизнь, которая важна для тебя, подергать за ниточки так, чтобы она зависела от твоего решения? Чтобы ты понял, что можешь ее потерять? Я все это отрепетировала, Рингил Эскиат, я жила ради этого дня.

Она снова бросилась вперед, и он опять увидел зубы, превратившиеся в оскаленные клыки. Язык выскочил из ее рта, пронзил его глазницу как копье, и поле зрения взорвалось. Ее челюсти снова сомкнулись, на этот раз на кости. Он услышал, как что-то треснуло – будто кто-то грыз косточку, ужиная курицей. Он бы закричал, но не смог. Он слышал, как она рычит, обгладывая его лицо.

Потом челюсти разомкнулись, щелкнув, и Рисгиллен снова сплюнула.

Голова Рингила упала на грудь. Кровь часто капала на колени. Горло горело от рвоты. Он смутно осознал, что обмочился. По левой стороне лица носилась мучительная боль, как обезумевший паук. Рисгиллен наклонилась к его уху.

«О нет, пожалуйста, нет…»

Ее голос прозвучал мягко, как никогда.

– Через три дня, Рингил, мы выпустим Когти Солнца на этот город, и он сгорит. Ихельтетская империя рухнет, а тем, кто выползет из-под обломков, скажут, что во всем виноват Черный народ и его знания. Любого, кто остался из этой проклятой расы, они выследят и запытают до медленной смерти. А потом приверженцы этой идиотской религии сожгут все книги, кроме собственной, и осудят все знания, которые происходят не из нее. Они вернутся в прошлое и будут снова ползать на коленях, погрязнув в ничтожестве. Они все забудут. Никто не сможет бросить вызов Северу, а с Севером поднимемся мы. Мы сотворим новое Олдрейнское царство, и оно будет носить имя Ситлоу.

Рингил издал такой звук, словно задыхался.