В одно из таких утр, черт меня дернул залезть в историю браузера. Просто после посещения своих контактов, имайлов и прочих соцсетей, я всегда старался замести следы, мало ли что. Как оказалось, Юра такой конспиративностью не страдал, и взору моему открылись списки порносайтов, а также страничек с фотками и номерками проституток. То есть сначала шло несколько порносайтов с определенной узкоцелевой тематикой: писающие девочки, скрытые камеры в женских туалетах, и пр., а потом от теории Юра, видимо, перешел к практике и к конкретным телефонам. Вдобавок краем уха подслушано мной было, что Юра вчера сидел допоздна и обнимался с бутылкой шампанского, которую, как предполагали коллеги, он все-таки ближе к вечеру вскрыл. Думаю, так оно и было, перетрудился бедняга. Но – надо сказать, – выбор его я полностью одобрял; я и сам был не против писающих девочек и прочего баловства, но почему-то это наша похожесть, – как в сексуальных девиациях, так и в мальчуковой непризнанности, – в моих глазах нас нисколько не роднила, мне он по-прежнему был неприятен. И если бы я способен был на подобную подлость, то обязательно вскрыл бы Юрины тайны на потеху остальным менеджерам. И сам бы с ними лицемерно посмеялся. Но – нет, это было уж слишком.
***
Работы в этот день было мало, и я, пользуясь случаем, решил заскочить в поликлинику, давно хотел проконсультироваться у невролога, но там меня погнали к терапевту, а терапевт погнал еще куда-то, а закончилось тем, что я сунул свою наглую морду в окошко и совершенно напрасно нахамил женщинам из регистратуры. Просто полил их помоями и побежал: типа я все сказал. Наверно, им не привыкать. Но я после бесконечно стыдился. К неврологу так и не попал, плюнул, решил, что не так уж это и важно: подумаешь, невролог, что он сделает, наговорит чепухи, думай потом. А так забил – и легче.
Проклиная родину, я стоял, злой, на остановке и мечтал о нападении китайцев, к которым я наймусь полицаем. Но потом, конечно, снова стыдился.
***
В метро я видел дефективных людей. У дверей стоял мужчина с недоразвитой детской рукой. К нему сзади почти подбежала женщина и дернула его за рукав; мужчина, в волнении, развернулся на триста шестьдесят градусов, как-то весь растопырившись навстречу неизведанному, – рука эта у него нелепо торчала.
Улыбка озарила вскоре лицо его: он признал в женщине знакомую. Они радостно обнялись; он слегка прихватил ее обеими руками. Я обратил внимание на ее ногу: сквозь открытые туфли было видно, что указательные пальцы на обоих ногах ее пересекаются – крест на крест – с большими. Можно было подумать, что она загадала таким хитрым способом сокровенное желание.
Не знаю, насколько можно считать это дефектом: может, это туфли так жмут, или она пальцы в гибкости тренирует, но зрелище было не из приятных. Впрочем, женщине было давно за пятьдесят, и вряд ли ее волновали мои замечания.
В «копилочку» я записал:
***
Вечером у меня был запланирован поход в группу анонимных алкоголиков. Тогда я очень воодушевился этими ребятами, другого стимула не пить у меня не нашлось.
Приехал я на час раньше, дело было на Сухаревской, недалеко от метро.
Я зашел в скверик и присел, в ожидании, на лавку. Вечерок был солнечный, приятный. Жара чуть спадала. Неподалеку от меня – тоже на лавочке – сидело пару люмпен-пролетариев. Видать, от пива этих бандерлогов слегка разморило, и они, прибалдев, искали любого случая порезвиться. Их внимание привлек мой хвост на голове, и они стали отмачивать по этому поводу шуточки. Я сидел, погрузившись в свои мысли, и, признаться, не сразу даже понял, что они это про меня; вдобавок, слух у меня плоховат, а голоса у них были сиплые, негромкие. А когда я услышал, наконец, что-то вроде «эй, металлюга!..», «Ария… хэвиметалл, круто!», то удивился, что к концу нулевых какой-то задрипанный металлист (которым я отнюдь не являлся) может еще служить предметом разговора, хотя что было взять с двух выпавших из эпохи птеродактилей, которые, что во времена Перестройки, что сейчас, смотрелись бы одинаково.
Я немного разозлился, и мне стало обидно, что из-за такой глупости может сорваться мое тотальное – запланированное – выздоровление: просто два каких-то папуаса могут вывести меня из себя и напакостить. И тогда я рассмеялся внутренне, еще раз глянув на них: на этот раз я увидел их сидящими не на скамейке, а в песочнице, из которой и торчат лыбящиеся их морды, и будто в этой самой песочнице они и пытаются доплыть до моего берега, но разделяют нас и миллионы лет цивилизации и в то же время всего один стакан.