Хлеб великанов

себя человек, который имел мужество отвергнуть условности. — Она помолчала и

добавила: — Она несчастлива, Себастьян.

— Ты думаешь?

— Уверена.

Они долго молчали. Два лица были обращены к холодному камину. За стеной по

набережной мчались такси, жизнь продолжалась...

3

Девятого августа Нелл Верикер сошла на станции Паддингтон и медленно

направилась в сторону парка. Мимо нее в открытых машинах проезжали старые дамы, увешанные драгоценностями. На каждом углу красовались афиши. В каждом магазине

толпились люди, спеша купить что-нибудь из предметов первой необходимости.

Нелл повторяла себе: «Началась война», — и не могла в это поверить. Сегодня

война впервые дала о себе знать. Об этом свидетельствовал случай на вокзале: в кассе

отказались разменять пятифунтовую банкноту. Смешно, но так и было.

Мимо проезжало такси, Нелл остановила его, села и дала адрес Джейн в Челси.

Взглянула на часы — пол-одиннадцатого. Так рано Джейн еще не могла уйти из дому.

Нелл вышла из лифта и встала перед дверью, дожидаясь ответа на звонок. Сердце

стучало. Сейчас дверь отворится; она побледнела. Открывается! Вот они с Джейн лицом к

лицу.

Ей показалось, что Джейн чуть вздрогнула, и только.

— А, это ты.

— Да, — сказала Нелл. — Можно войти?

Ей показалось, что Джейн заколебалась, но потом отступила и пропустила ее. Сразу

прошла через холл и закрыла дверь в дальнем конце, а перед Нелл открыла комнату, вошла

следом и плотно прикрыла дверь.

— Ну?

— Джейн, я пришла спросить, не знаешь ли ты, где Вернон.

— Вернон?

— Да. Я вчера приезжала к нему — он съехал, и хозяйка не знает куда. Она сказала, что его письма пересылает тебе. Я вернулась домой, написала тебе письмо, но потом

подумала, что ты не ответишь, и пришла сама.

— Вижу.

В ее тоне не слышалось ни малейшего желания помочь.

— Я была уверена, что ты знаешь, где он.

— Знаю.

«Неоправданно замедленный ответ, — подумала Нелл, — то ли знает, то ли нет».

Снова пауза. Джейн спросила:

— Зачем ты хочешь видеть Вернона?

Нелл подняла побледневшее лицо.

— Я поступила чудовищно, просто чудовищно! Теперь я это вижу — когда

началась война. Я повела себя как жалкая трусиха. Я себя ненавижу. Просто из-за того, что

Джордж добрый, хороший и — богатый, да! Джейн, ты должна презирать меня, я знаю! Ты

права. Война все прояснила, верно?

— Не совсем. Войны бывали раньше, будут и впредь. Они ничего, по существу, не

меняют.

Нелл словно и не слышала ее.

— Жениться надо только по любви, все остальное — порочно. Я люблю Вернона. Я

всегда его любила, но мне не хватало смелости... О Джейн! Неужели уже поздно?

Возможно, он не захочет меня видеть. Но я должна с ним повидаться. Я должна ему

сказать.

Она жалобно глядела на Джейн. Захочет ли та помочь? Если нет, она попросит

Себастьяна — но Себастьяна она боялась. Он может просто отказать ей, и все.

Через минуту-другую Джейн медленно произнесла:

— Я могу его тебе предоставить.

— О, спасибо, Джейн. Скажи еще — а война?..

— Он собирается пойти на войну, если ты об этом спрашиваешь.

— Да... О! Какой ужас, если его убьют. Но война долго не продлится. Все говорят, до Рождества.

— Себастьян говорит, она продлится два года.

— О, Себастьян не может знать. Он не англичанин, он русский.

Джейн покачала головой:

— Я пойду и... позвоню ему. Жди здесь.

Она вышла, закрыла дверь, прошла в спальню. Вернон поднял с подушки

взлохмаченную черную голову.

— Вставай, — резко сказала Джейн. — Умойся, побрейся и постарайся привести

себя в божеский вид. Пришла Нелл и хочет тебя видеть.

— Нелл! Но...

— Она думает, что я звоню тебе по телефону. Когда будешь готов, выйди на улицу

черным ходом и позвони в парадном — и пусть Господь будет милостив к нам.

— Но, Джейн, Нелл... чего она хочет?

— Если ты хочешь на ней жениться, сейчас твой шанс.

— Но я должен ей сказать...

— Что? Что ты вел «веселую жизнь», «сумасбродствовал» и прочие эвфемизмы.

Как раз этого она и ожидает; она будет благодарна тебе за то, что ты свел стресс к

минимуму. Но стоит тебе заикнуться про нас с тобой — перейти от общего к частному, —

и ты убьешь ее. Так что заткнись со своим благородством и подумай о ней.

Вернон с трудом поднялся с кровати.

— Я тебя не понимаю, Джейн.

— И никогда не поймешь.

— Она что, порвала с Джорджем Четвиндом?

— Я не спрашивала подробности. Я возвращаюсь к ней. Поторопись.

Она вышла.

«Я никогда не понимал Джейн, — думал Вернон. — И не пойму. Она все время

меня смущает. Я был для нее лишь временной забавой. Нет, это неблагодарно. Она

чертовски порядочно обошлась со мной. Порядочнее и быть не может. Но Нелл не поймет.

Она считает, что Джейн ужасна».

Он торопливо брился, умывался и думал: «Все это не имеет значения. Мы с Нелл

никогда не будем вместе. О, об этом и речи нет, она пришла, чтобы перед моей отправкой

на эту чертову войну попросить прощения на случай, если я буду убит. Девушки всегда так

делают. Все равно, меня это не очень волнует».

Внутренний голос ехидно сказал: «Не волнует? Почему же у тебя так бьется сердце

и дрожат руки? Еще как волнует, дубина несчастная!»

Он был готов. Вышел, нажал звонок Примитивная хитрость, ему было стыдно.