Хлопоты ходжи Насреддина

– Молчи, презренный трус! – прошипел в ответ второй, в котором читатель, разумеется, без труда признал каверзного муллу. – Святая месть должна свершиться. Уй-юй, что я сейчас сотворю! – сжал когти мулла, но разжать уже не смог, потому как те зацепились друг за дружку и ни в какую не желали разгибаться. – Да что же это! Помоги мне!

– Хозяин, вы больше не сжимайте кулаки, ладно? – Гази подскочил к мулле и помог ему расплести когти, сделанные из когтей огромного орла и примотанные к пальцам. – Это уже третий раз. А еще вы дважды цеплялись ими за шерсть.

– Без тебя знаю! – прорычал мулла в ответ. – Давай лезь через забор и открывай мне дверь.

– А может?.. – сжался слуга, перебирая пальцами подол рубахи.

– Не может!

Гази издал тяжкий вздох и, громко сопя, полез через забор.

– Да чего ты сопишь, как бык?

– А вы сами попробуйте взобраться, – огрызнулся слуга и принялся сопеть еще громче, теперь уже от обиды.

– Ты в своем уме? Как же я полезу?

– Не знаю как! И вообще, все это плохо кончится, помяните мое слово.

– Да помолчи ты, наконец! – замахал на него когтями мулла. – Вот же идиот! Он, похоже, решил перебудить всех раньше времени.

Черная фигура Гази исчезла, и со двора донесся глухой звук упавшего тела, треск веток и ворчание.

– Чего там у тебя? – шепотом спросил мулла.

– Я в крыжовник упал, будь он неладен! – донеслось из-за забора. – Ай! Ох!

– О Аллах, зачем ты ниспослал мне в слуги дурака! – Мулла хотел хлопнуть себя по лбу ладонью, но вовремя остановился, вспомнив о когтях. – Разве ты не видел куста?

– Да здесь темень, хоть глаз выколи! Уй! Ай, проклятые колючки.

– Тиш-ше ты!

– Я стараюсь, хозяин.

Мулла только головой помотал, отчего рога потянули его вправо, и ему пришлось переступить пару раз, чтобы не растянуться на земле – деревянные копыта, покрытые черной краской, оказались на редкость неудобными и непрактичными.

Наконец шум во дворе башмачника стих, а калитка, скрипнув, отворилась.

– Проходите, хозяин, – отодвинулся в сторонку Гази.

– Чего так долго? – проскрипел мулла, втискиваясь в узкий дверной проем.

Бум-м!

– Что это было, хозяин? – Гази весь подобрался, готовый в любой миг задать стрекача.

– Ничего не было, – хрюкнул мулла, пригибая голову. – Я рогами зацепился, будь они неладны!

– А, понятно, – немного расслабился Гази. – Я вас не вижу. Вы уже вошли?

– Вошел, вошел!

Гази отпустил калитку.

Бац! Бум-м!

– А это? Что это было? – застыл Гази, боясь шевельнуться.

– О, олух! – взвыл мулла. – Это мне калиткой по лбу заехало и проклятые рога зажало.

– Погодите, я вам помогу.

– Не подходи ко мне, я сам! – остановил слугу мулла.

– Как пожелаете, хозяин, – пожал плечами Гази и вновь взялся теребить рубаху, косясь на окна дома. – Хоть бы луна, что ли, вышла из-за облаков.

Мулла долго возился с тяжелой деревянной дверью, скрипя ей и что-то ворча себе под нос, затем ему все-таки удалось высвободить рога. Он распахнул калитку и ступил во двор.

– Ай-я-а-а!!! – разорвал тишину ночи душераздирающий вопль.

Если бы у муллы были волосы на голове, то они обязательно встали дыбом, но борода его точно в тот миг лишилась последних черных волос, став сплошь седой. Мулла рванулся из шкуры, но, крепко спеленутый ей, да еще и на неудобных копытах… Дальше вновь захлопнувшейся калитки сбежать ему не удалось.

Бац!

– Ох-х! – протянул мулла, почесав орлиными когтями дважды зашибленный лоб. – Что произошло?

– Вы изволили наступить мне на ногу своим копытом, о хозяин, – захныкал слуга.

– И чего так орать?

– Да-а, а вы себе попробуйте наступить, – плаксиво протянул Гази, шевеля пальцами отдавленной ноги. – Знаете, как больно!

– О, ты еще не знаешь, что такое боль, – зашипел на него мулла. – Но если ты кого-нибудь разбудил, то тебе доведется это узнать.

– За что, хозяин? Сначала наступают на ногу, а потом еще и грозят.

– Э, много говоришь. Открывай дверь!

– Как пожелаете, – сухо ответил Гази и направился к дому. Мулла, шурша шкурой и цокая по мелким камешкам копытами, направился следом за слугой.

– Да не вздумай ее отпустить как калитку, – грозно предупредил он, когда Гази взялся за рассохшуюся деревянную ручку.

– Как пожелаете! А вы пригните голову, а то опять рогами зацепитесь.

– Не учи меня, глупец! – презрительно бросил мулла, но голову все же пригнул и вступил в дом.

Гази остался снаружи, удерживая дверь открытой, как ему и было велено. Он вытянул шею и, выставив правое ухо, вслушивался в гнетущую тишину, царившую в доме. Некоторое время все было тихо, после из дома донеслась неясная возня, затем что-то грохнуло, еще раз и еще.

– Ва-ау!!! А-а-а! Хр-р-р! Трепещите, смертные! – донесся до слуха Гази рев муллы. Вновь раздался грохот разбитой посуды. Кто-то вскрикнул, послышался истошный женский визг. Гази тихонько захихикал. – А-ар-ры! Я пришел покарать вас! Я…

Бац!

– Ай!

Хрясь!

– Ой!

Бум-м!

– Ох-х! – Мулла, запнувшись за порог, вывалился из дому к ногам обомлевшего слуги и задергал левой ногой.