Хлопоты ходжи Насреддина

– Во имя Аллаха, изыди, адское отродье! – вскричал Али, появляясь в дверном проеме. Вид башмачника был страшен: встрепанная шевелюра, лучащаяся праведной яростью и целеустремленностью физиономия, оскал ровных зубов и, главное, огромная дубина в руках. – Будешь знать, поганый шайтан, как беспокоить правоверных! Эх, выручай, освященная дубина!

Бац!

Дубина опустилась на голову силящегося подняться на ноги муллы, но его спасло то, что тяжелое орудие возмездия скользнуло по рогам и ушло в сторону. Рога от удара перекосило вместе с черепом, и наполовину ослепший мулла, взвыв дурным голосом, рванулся из последних сил, вывалился из дома на двор, а Гази мгновенно захлопнул дверь и привалился к ней спиной.

– Бегите, хозяин! Я подержу! – крикнул мулле Гази, пригибая голову от каждого нового удара по дверям. – Куда вы? Не туда! Левее! Да нет же не туда, в другую сторону!

Но ошалевший от ужаса «нечистый» несся напролом через двор, не разбирая дороги. Из темноты то и дело слышались попеременно то «ай», то «ох», доносились треск веток и глухие удары – это мулла наскакивал впотьмах на яблони и, отлетая от их упругих стволов, спешил дальше. А дверь за спиной Гази, казалось, вот-вот слетит с петель от ударов.

– Уй-юй! – вздрагивал Гази, беззвучно шевеля губами и молитвенно возводя глаза к застланному тучами небу. Но господь, похоже, решил отвернуть свой взор от несчастного Гази, укрывшись за плотными облаками. – Что же будет, что бу…

И вдруг в дверь кто-то саданул плечом с разбегу – так подумалось Гази, которого откинуло далеко в сторону и прихлопнуло сверху дверью. Слуга, прикрыв голову руками и зажмурив глаза, затих. Из дверного проема вынесся Али, резко остановился, вслушиваясь в шум в своем саду, производимый муллой, затем вскинул дубину и со всех ног припустил за уносившим ноги «шайтаном».

– Ага, проклятый шайтан! Вот я тебе задам!

Вконец перепуганный мулла, заслышав топот ног приближающегося Али, одним махом взлетел, подобно горному орлу, на забор, по стене которого он до того шарил руками в поисках калитки, но не удержался на его верхушке и опрокинулся в сад дехканина Садыка. Садык, выбежавший из дому на непонятный шум, поднятый соседом, быстро сообразил, в чем тут дело. Вернувшись в дом, он поспешно схватил свою дубину, бегом вернулся во двор и набросился на муллу.

– Ай, шайтаново отродье! Будешь еще лазать по заборам, будешь? – охаживал он повизгивающего муллу дубиной. – Вот я тебя отучу от этого недостойного занятия, рогатая бестия!

А над забором уже показалась голова Али.

– Держи его! – гаркнул тот, потрясая дубиной. – Бей собаку!

– А! – выкрикнул мулла и, изловчившись, лягнул Садыка в ноги.

Дехканин упал на землю, а мулла, не мешкая, вскочил и понесся вдоль забора, нащупывая когтями калитку. Та обнаружилась всего в нескольких шагах, и мулла, хрюкая от напряжения и страха за собственную жизнь, задергал ее когтями, но калитка все никак не поддавалась. Мулла облился холодным потом, заметив краем глаза, как Садык поднимается с земли, а Али уже слез с забора и озирается во тьме, выискивая врага рода человеческого.

– Упустили! – разочарованно произнес Али. – Эх, ушел, растворился.

– Никуда он не ушел, здесь он, – морщась от боли в зашибленных ногах, произнес Садык.

– Да где его тут сыщешь, в такой темноте?

– Сейчас принесу лампу, а ты пока постереги, – и он, чуть прихрамывая, поковылял к дому.

– Хорошо, только поторопись!

– Ну же! Чего ты! Откройся! – заскулил мулла, скребя когтями дверь, и вдруг случайно задел задвижку. Калитка сама собой распахнулась, и мулла сиганул со двора.

– Вон он, держи его! – бросился в погоню Садык, не дойдя до дома.

– Где? – вскинулся башмачник.

– Калитка скрипнула. Пытается сбежать, гад!

Мулла заметался у калитки, выбирая направление для бегства, а потом, не разбирая дороги, припустил прочь, только бы подальше скрыться от этих ненормальных: ведь забьют до смерти, и даже слушать не станут.

Сердце муллы бешено колотилось, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Копыта он потерял, еще когда боролся с дехканином, и это к лучшему – на деревянных колодках ему бы ни в жизнь не скрыться от преследователей. А рога и шкура были так хорошо примотаны, что избавиться от них простым способом не представлялось возможным. Мулла метался по ночным улицам, подвывая от ужаса и потрясая огромными рогами. Преследователей он чуял, казалось, спиной. Вот-вот они настигнут его – и прости-прощай мулла. И тут ноги муллы ощутили под собой пустоту. Вскрикнув, он рухнул в какую-то канаву, заполненную вонючей жижей.

Погоня уже была совсем близко. Над головой муллы разгорелось пламя факелов, а возмущенный людской гомон забил уши. Преследователи пробежали мимо канавы, затем повернули обратно. Мулла затих. Только грязный нос и рога торчали из грязи.

– Он должен быть где-то здесь, – сказал один из мужчин. – Дальше ему некуда бежать.

– А вдруг он свернул в тот проулок? – спросил другой.

– Нет, он бежал сюда. Мы почти нагнали его.

– Тогда где же он? – полюбопытствовал третий.

– Может, исчез? Что ему стоит исчезнуть.