ХМ: За кадром (СИ)

Растерянно глядя вслед резко отвернувшемуся охотнику, который совершенно неоднозначно намекнул ей на ее бесполезность в качестве помощника и собеседника, Кэрол медленно побрела обратно, где ее ждали неизменная посуда, готовка и прочие хозяйственные мелочи. Через пару часов Бет позвала женщину, тихо проговорив: «Хороним!» У могилы уже собрались все друзья и фермерские, а впрочем, стоит ли их разделять, для Кэрол они все стали семьей, очень большой и не очень дружной, но зато очень родной. Стараясь сдержать слезы, женщина сжимала руки в кулаки, впиваясь короткими ногтями себе в ладони, чтобы не разрыдаться. Совсем рядом лежала ее девочка, а теперь тут же будет похоронен и лучший друг, замечательный человек с огромным сердцем. Именно этот момент всегда был для нее самым болезненным на похоронах. Она начинала верить в смерть только тогда, когда тело опускалось в яму, и земля начинала засыпать могилу. Именно в эти секунды сердце вдруг пронзало острой болью понимания, что человека, которого вот так вот просто засыпают комьями сухой земли, больше нет, и не будет никогда…

Отвернувшись, когда все закончилось, Кэрол наткнулась на пристальный взгляд охотника, который тут же отвел глаза. Не дожидаясь, пока все разойдутся, женщина быстрым шагом пересекла лагерь и вбежала в фургон, захлопывая за собой дверь – ей не хотелось больше показывать свои слезы остальным. Но жизнь текла своим чередом, а друзья все еще были живы и требовали трехразового питания. Вытерев глаза, Кэрол вышла на улицу и занялась ужином, болтая о том о сем с Лори. Закончив и попросив подругу предупредить остальных о том, что все готово, она подхватила ведро с очистками, которое нужно было отнести к хозяйственным постройкам. Живя на ферме, привыкаешь ничего не выбрасывать, ведь то, что не едят люди, вполне подойдет для домашнего скота.

Вечернюю тишину вдруг прервал резкий вскрик, и женщина вздрогнула, прижимая ладонь к губам. Это слишком напоминало вчерашнее, чтобы быть правдой. Быть может, послышалось? Но через секунду неподалеку снова раздался мужской голос и звуки борьбы. Схватив вилы – единственное оружие, которое попалось ей под руку, - Кэрол бросила ведро на землю и побежала на звук. Она понятия не имела, чем сможет помочь Дэрилу, голос которого слышала, но в том, что сделает все возможное для его спасения, была уверена.

***

Этим утром поход к общему костру на совместный завтрак был для Дэрила чем-то вроде долга памяти старику, который всегда старался приобщить охотника к прочей компании. Ухмыльнувшись своим мыслям и пожалев, что Дейл уже никогда не увидит их будущего - а впрочем, может быть это и к лучшему - кто знает, что ждет группу впереди? - Диксон забросил арбалет за спину и поторопился на завтрак. После того, как вчера обиженная Кэрол не удосужилась ни принести ему ужин, ни даже напомнить о нем, мужчина вполне допускал, что и сегодня его порцию может съесть какой-нибудь проглот. Отлучившись по дороге к колодцу и торопливо умывшись, он едва успел выхватить у женщины свою тарелку, которую она уже куда-то собралась нести. Может быть, конечно, и ему, но кто ее знает. Завтрак прошел в спешке: после вчерашнего случая на повестке дня была зачистка и проверка безопасности фермы.

Убивая ходячих, Дэрил, казалось, каждому из них мстил за Софию и Дейла, да и остальные тоже делали работу добросовестно, напряженно и даже с каким-то маниакальным блеском в глазах. Каждому было за что мстить и о чем грустить в эти дни и, похоже, уже до скончания века. Выжив, они словно переживали горе и за всех тех, кто теперь не мог ничего ощущать, превратившись в гниющих марионеток, управляемых исключительно голодом.

Вернувшись и бросив взгляд на сидящую у костра Кэрол, которая снова что-то резала, болтая с женой шерифа, охотник сразу направился к себе, на секунду отвлекшись на странную мысль, промелькнувшую в его голове. Почему ему было важно знать, что с этой женщиной все в порядке? Почему он, приехав, не поинтересовался, подоил ли коров юный поэт со своей белобрысой пастушкой, а, по совместительству, музой, и съела ли положенный килограмм морковки их залетная первая леди, как ее называли женщины? Почему ему не было интересно, где сейчас милуется азиат со своей воинственной девицей, и какую страницу Библии читает их набожный фермер? С какой стати он то и дело возвращался мыслями к этой зажатой дамочке, о которой и думать-то было нечего, и так все ясно: она или у костра по уши в картофельных очистках, или на кухне по локоть в грязной посуде, или в фургоне тыкает себе в пальцы иголкой, которой постоянно норовит зашить всю его одежду.