Хоббит, или Туда и обратно

-Разумеется! – отозвался Форин. – И после тоже. Мы не сможем обсудить дело до наступления тьмы и для начала было бы неплохо немного музыки. Сейчас же приберемся!

Сразу же все двенадцать гномов – кроме Форина, который был слишком важен и стоял, беседуя с Гендальфом – повскакивали со стульев и соорудили из столовых приборов некие подобия пирамид. Все это они потащили прочь не дожидаясь подносов, балансируя колоннами тарелок, каждая из которых венчалась сверху бутылкой, держа все это в одной руке, пока хоббит не опомнился и с воплями ужаса не ринулся следом «Пожалуйста аккуратнее, не побейте!!!». Я покажу куда. Но гномы только запели в ответ:

Вдрызг стаканы, в хлам тарелки,
Затупим ножи и вилки,
Как не любит Бильбо Беггинс,
Побьем бутылки и спалим пробки!
Порежем одежду и вляпаемся в жир,
Молока на пол кладовки,
Оставим конфеты в матраце спальни,
Набрызгаем вина на каждую дверь!
Побросаем кувшины в кипящий котел,
Наполним их всяким мусором,
И когда они все будут заполнены как следует,
Запустим их кататься по прихожей!
Все это Бильбо крайне не любит,
Так что...аккуратнее с тарелками!

Конечно, ничего из этих страшных вещей они не свершили, все помыли и убрали по шкафам со скоростью молнии, и намного раньше, чем хоббит обежал все вокруг и кругом посреди кухни, пытаясь определить, что они выделывают. Когда они вернулись обратно, Форин стоял у каминной решетки, покуривая трубку. Он выпускал множество громаднейших дымных колец и когда бы он что не говорил, одно колечко да выходило – вверху дымохода или за часами на каминной доске или под столом или у самого потолка; но как бы он не старался, этого все же было недостаточно, чтобы поспеть за Гендальфом. Пф! Он выпустил маленькое колечко из своей короткой глиняной трубки прямо сквозь такое же, произведенное Форином. Кольцо Гендальфа окрасилось в зеленый цвет и зависло прямо над головой волшебника. Он наделал уже достаточно колец вокруг себя, для того, чтобы матовый свет вокруг, заставил выглядеть его странно и таинственно. Бильбо стоял неподвижно и смотрел – он очень любил дымовые колечки – и вдруг покраснел от мысли о том, как гордился он вчерашним утром колечками, которые он сам посылал к вершине Холма!

-А сейчас немного музыки, - сказал Форин. - Принесите инструменты.

Кили и Фили помчались к своим сумкам и вернулись с маленькими скрипками; Дори, Нори и Ори, откуда то из глубин пиджаков вытащили флейты; Бомбур извлек барабанную дробь из стен холла; Бифур и Бофур тоже убежали и вернулись с кларнетами, которые они оставляли вместе с прогулочными тростями. Двалин и Балин заявили:

-Прошу простить! Мы оставили свое инструменты на крыльце!

-И мой захватите тоже! – крикнул Форин.

Они вернулись с виолами, столь же большими, как и они сами и с арфой Форина, обернутой зеленой тканью. Это была замечательная золотая арфа и когда Форин ударил по струнам, музыка полилась внезапно и мягко, так, что Бильбо сразу про все забыл и унесся в ночные земли под странными Лунами, далеко от Холма и своего жилища.

Сумерки вступили в комнату через маленькое окошко, которое открывалось в боку Холма; вспыхивали крохотные огоньки – был апрель – а они все еще играли, пока тень от бороды Гендальфа не замаячила на стене.

Темнота наполнила комнату и огонь погас, погасив и тени, а они все играли. И совсем неожиданно, сначала один, потом другой под их игру, глубокими голосами запели гномы в потаенных местах их старинных домов; и это стало словно бы фрагментом из их песни, если это конечно возможно, песня без музыки.