Ход черной королевы

Кудрин вышел от начальника с воодушевлением и отличным настроением.

— Все хорошо, когда хорошо заканчивается, — подумал он, — несмотря на противные вещие сны.

В круговороте непредвиденных событий

Вот и наступил ноябрь, а вместе с ним и ежегодный предпраздничный строевой смотр. Каждый год, в начале этого месяца, руководство отделения милиции назначало это обязательное для всего личного состава мероприятие.

Ранним утром инспектор уголовного розыска Евгений Кудрин вышел из дома и размашисто, быстрым шагом пошел в сторону автобусной остановки. Последний месяц осени не принес приятных ощущений; с раннего утра подвывал сырой ветер, а с неба падал крупный мокрый снег. Он набивался под воротник куртки, под рубашку и там с удовольствием таял. Женя от этого ежился и старался как можно выше поднять воротник куртки. Он спешил, боясь опоздать на предстоящий строевой смотр, идя пролеском вдоль дороги, но все же успевал разглядеть, что уже нет четких очертаний деревьев и ближайших домов, а снег все валил хлопьями в лицо, будоражил мысли.

«Так, — думал он, убыстряя шаг, — вчера постригся, чистый носовой платок и свисток в кармане, форма в кабинете».

Во внутреннем дворике отделения милиции ровно в десять часов утра выстроилась длинная шеренга людей в серых шинелях и форменных шапках. Первыми стояли оперативные сотрудники, за ними — участковые инспекторы и дежурные по отделению милиции, а замыкал шеренгу рядовой и сержантский состав. Проводил строевой смотр заместитель начальника отделения милиции по розыску майор милиции Николаев, и все знали, что особенно тщательно он будет проверять готовность к смотру своих оперативников.

— Колосов, что за прическа, волосы из шапки торчат, — недовольно пробурчал он, подойдя к одному из сотрудников.

— А это у него мысли лезут, — хохотнул стоящий за ним в строю Саша Блинов.

— А ты не умничай, Блинов, у самого бакенбарды до подбородка выросли, да и лохмы тоже как лапша на ушах висят, — переключился на него Николаев, — вы же знаете, что в следующем году у нас будут проходить Олимпийские игры, и работники милиции должны выглядеть опрятно, на все сто…

— А на сто пятьдесят лучше, — перебил его стоящий дальше по ранжиру следователь Андреев.

— Вячеслав, прекрати смеяться, здесь не цирк, — строго сказал Николаев, — а эти двое после смотра — немедленно в парикмахерскую, а потом ко мне в кабинет. За неисполнение награжу обоих дежурством на праздник. Вот посмотрите, — продолжал он, подойдя к капитану Ерихину, — любо-дорого посмотреть на Льва Алексеевича, и прическа какая надо, и брюки наглажены, и ботинки начищены. Учитесь у старших, как надо готовиться к смотру. — С этими словами Николаев пошел дальше по строю, раздавая замечания, и через полчаса строевой смотр был закончен. Все дружно вздохнули и поспешили в свои кабинеты для переодевания в штатские костюмы; так уж было заведено, что форменную одежду оперативники вешали в кабинетный шкаф до очередного весеннего строевого смотра.

Самый молодой из оперативников, старший лейтенант милиции Евгений Кудрин не спешил раздеваться. Ему очень нравилось быть в форме, которая на нем отлично сидела, но само это мероприятие с переодеванием производило на него тягостное впечатление.

«Странно, — размышлял Женя, — сколько ни предупреждали заранее о нем, все равно оперативные работники плохо были подготовлены». Смотр не приносил никому удовлетворения, заканчивался он мелкими замечаниями руководства, которому в конечном счете, по его мнению, смотр тоже был «до фонаря». Начальство прекрасно понимало, что основным делом оперативников является раскрытие совершаемых преступлений, и с каким видом они будут их раскрывать, стрижеными или с длинными волосами, не имело значения.

«Конечно, если ходить исключительно в форме, другое дело, — продолжал размышлять Женя, — но мы ведь всегда ходим в штатском, а иногда для конспирации необходимо и волосы отрастить, и завести длинные бакенбарды».

Но сейчас эмоциональное состояние Кудрина было благодушным; он подошел к шкафу, на котором было прикреплено небольшое зеркало, и посмотрел в него.

«Красавец!» — мысленно восхитился он и представил, что на его погонах вместо трех маленьких три большие звезды. Женя шесть лет назад окончил среднюю специальную школу милиции и по распределению попал в это подразделение. Он не жалел об этом; коллектив его принял дружелюбно, да и наставник у него самый опытный по службе и по званию — Лев Алексеевич Ерихин.

За эти несколько лет работы коллеги полюбили рассудительность Кудрина, и они снисходительно относились к его юношескому задору и горячности. Нравилась им и цепкая память Жени на всякие события, особенно на смешные выражения и анекдоты. И каждый раз, собираясь вместе, они просили его рассказать новый анекдот или шутку, а он всегда соглашался и рассказывал.

Вот и сейчас, пока все переодевались, Лев Алексеевич попросил рассказать что-нибудь новенькое. Кудрин достал из кармана пиджака маленькую записную книжечку, искоса посмотрел в нее и с серьезным лицом начал рассказывать.