Ход Дракона

Относительно того, откуда волшебница могла подчерпнуть такие знания маг тоже думал. Сначала он решил, что Катрис лишь некий посредник, посланник или засланец. Эту теорию подкрепляло неприкрытое желание волшебницы перенимать и записывать всё, что могла. Алхимика это даже позабавило и несколько разочаровало, но спустя некоторое время такая реакция стала понятна, женщина действительно мало чего смыслила в алхимии, ещё меньше, чем самый бездарный ученик, которого ему доводилось видеть за свою жизнь. Примитивизм, запись рецепта с грубейшими ошибками или неточностями. Если за ней кто-то стоит, то он либо тоже ничего не смыслит в алхимии, либо полагает, что старый алхимик может так решить и упустить что-то важное. Ха, не на того напали!

Когда волшебница внезапно объявила, что возьмёт перерыв, алхимик с усмешкой подумал, что её пребывание у мага посчитали излишним или девочка просто не оправдала ожиданий. Как бы то ни было, маг не сильно жалел, тем более в последнее время волшебница слишком зациклилась на составлении своей таблицы. Маг даже не желал смотреть, что она там могла придумать или понаписать - точно ничего хорошего. Единственное, что она могла сделать для алхимии это продать свою фею, на ингредиенты, разумеется. Но едва ли такое сделает любой вменяемый маг: пусть под нож собственного фамильяра, тем более такого ныне редкого.

Катрис вернулась почти через неделю. Причину отлучки удалось узнать, со слов волшебницы, её захотел увидеть учитель. Мысли о том, что за волшебницей кто-то стоит частично подтвердились. Правда алхимика удивил дневник, который не забыла захватить с собой волшебница: "Неужели снова примется за своё бессмысленное конспектирование?".

Однако, в этот раз всё было несколько иначе. Да, волшебница начала записывать, как и ранее, но теперь она была не столь многословна и её пыл к алхимии словно под угас. Но какого же было удивление алхимика, когда Катрис поправила скрытую ошибку алхимика, которую он намеренно допустил, рассчитывая, что волшебница как всегда всё запишет. Сначала он решил, что ему показалось. Но уже на следующем относительно простом рецепте, он вновь допустил хитрую ошибку, только в этот раз волшебница признала её постфактум, когда смесь прореагировала и стала внешне готовой, но на самом деле непригодной для использования. Только возраст, опыт и выдержка не позволили в тот момент показать Мудрецу насколько он был удивлён. В молодые годы у него бы глаза на лоб вылезли, а сейчас он лишь мягко, словно между делом поинтересовался в чём именно была ошибка и почему она так решила.

Катрис почему-то смутилась, но всё-таки сказала, что потому, что она так почувствовала. Во внезапно прорезавшееся чутьё алхимика маг не поверил и устроил настоящую проверку из череды простых и не очень алхимических опытов, в ходе которых попросил волшебницу не стесняться и предлагать собственные решения, если таковые будут. И они были! Волшебница не раз и не два предлагала правильные варианты, причём иногда далеко не очевидные, когда для некоторых ингредиентов требовалась предварительная обработка и очистка. Причём предлагала именно она, несмотря на то, что её фея тоже иногда вносила свою лепту, хотя ранее такого не демонстрировала. Это лишь уверило Могреда, что случилось невозможное и за несколько дней у волшебницы прорезалось превосходное алхимическое чутьё. Для иных требуются годы, самые талантливые развивают в себе талант к алхимии до приемлемого уровня за несколько месяцев минимум! Столь резкий скачок в талантах казался невероятным и алхимик стоил одну догадку за другой. Самая правдоподобная казалось ей смертью её учителя.

Во время перерыва на еду, он решил пригласить Катрис и осторожно расспросить её на эту тему. Обычно он редко задавал такие вопросы, предпочитая избегать лишнего знания, даже когда его ему старательно пытались дать против его воли. Робкий вопрос-соболезнования в связи со смертью учителя заставили волшебницу поперхнуться и закашляться.