Ход конем

Подкопин повернул голову и увидел, что на тумбочке возле изголовья в кувшине стоит букет полевых цветов.

– Красиво. Но я хищник и мне нужно мясо, – неожиданно без обиняков сообщил Алексей.

– Вы хотите есть? – радостно догадалась медсестра.

– Нет, я не есть хочу, я хочу жрать! Быка бы не съел, а вот барашка…

– Кровожадно, но хорошо! Значит, ты… вы… – засмущалась своей фамильярности Милка. Наконец нашлась: – Организм выздоравливает!

– Не знаю, как организм, а я бы чего-нибудь съел.

– Я сейчас! – сказала Милка и бросилась из палаты.

Партизанский госпиталь был организован в бывшей сельской школе. Длинное здание на каменном фундаменте стояло на небольшом пригорке. От крыльца под двускатной крышей с двумя спусками за добротной деревянной дверью располагался длинный коридор. Рядом со входом была небольшая комната, в ней и лежал Алексей.

Пока девушка бегала за едой, Подкопин стал проверять, что случилось с его телом. Он медленно повернул голову направо, затем налево. Голова вращалась, уже хорошо! Не откидывая одеяла, поднял поочерёдно обе ноги. Они работали! Но когда он попытался поднять руку, его пронзила острая боль. Подкопин слабо вскрикнул и потерял сознание. В этот момент появилась медсестра с подносом, на котором стояла тарелка с бульоном. Тут в обморок чуть не упала Милка. Радостная весть о том, что герой очнулся, уже полетела из уст в уста, а тут такое! Девушка поставила поднос на тумбочку, при этом чуть не уронила букет.

Лицо Подкопина опять стало восковым, на лбу выступили крупные бусины пота. Милка потянулась его промокнуть. В этот момент Алексей открыл глаза.

– Царица Небесная! Товарищ Алёша, с вами всё хорошо? Больно?

– Нет.

– Правда?

– Раненые звери уползают куда-нибудь в укромные места и там зализывают раны, и только человек оповещает всех вокруг о своей боли.

– Только одна небольшая группа людей видит мою человеческую сущность.

– Кто это?

– Наклонись, я шепну тебе на ухо.

Девушка послушно наклонилась к Алексею, да так близко, что он почувствовал тепло её тела. А ещё тонкий, присущий только молодым и обаятельным девушкам запах юной жизни!

Милка пахла весной! Свежей зеленью сада, яблоневым цветом, солнечными зайчиками, которые гроздями сидели на ветках, весело хихикали. От неё исходил восторг жизни. И этот восторг мгновенно заразил старшего сержанта. Жизнь, как гейзер, проснулась в нем.

Её волосы, слегка пощекотав, коснулись его губ, и Алексею до одури захотелось прижаться к тому месту, где перед ухом ржаные волосы скручивались в небольшие колечки. Но вместо этого он неожиданно прошептал ломающимся басом:

– Зеленоглазые медсестры.

– Вот напугали! – отпрянув, залилась счастливым смехом Милка.

– Если я сейчас не поем, то превращусь в волка.

– Какая же я дурочка, забыла! Вот! Ешьте!

Алексей машинально протянул руку к подносу с тарелкой, но резкая боль пронзила его от плеча до шеи. В глазах заплясали фиолетовые круги, и, кажется, остановилось сердце. Милка поняла это. Она тихо провела по небритой щеке кончиками пальцев.

– Товарищ Алёша, вам…

– Я очень старый?

– Что вы! Что вы! – искренне изумилась девушка. – Такой молодой и красивый…

– А что же ты обращаешься ко мне, как к старику?

– Но вы же герой!

– Милка, для того, чтобы я поправился, мне необходима твоя помощь. Поможешь? – пел соловьём бывший полковой разведчик.

– Да, конечно! Давай поешь суп из ложечки.

Сначала Подкопин расплылся в улыбке, а потом открыл рот. После каждой ложечки медсестра нежно вытирала ему подбородок.

– Кормишь умело. Есть дети?

– Нет. Зато есть младший братишка.

– Чтобы стать моложе, мне надо побриться.

– Успеешь, – засмеялась Милка.

По неясным для врача причинам организм Подкопина шёл на поправку семимильными шагами. Хотя сам Подкопин точно знал, что это зеленоглазая медсестра заразила его тягой к жизни.

* * *

Прошло несколько дней. Неподалёку от крыльца Подкопин, у которого рука ещё висела на перевязи, вовсю любезничал с Милкой. Он что-то рассказывал медсестре. Хмурого и неулыбчивого старшего сержанта было не узнать. Возродился балагур, который служил в полковой разведке. От его слов Милка периодически заходилась смехом.

Из-за угла вышла Зденка с букетом полевых цветов. Она увидела парочку и с первого взгляда определила, что помогло Алексею так быстро пойти на поправку. После секундной заминки она, отбросив в сторону букетик полевых цветов, развернулась и скрылась из глаз. Через пару шагов она вернулась, подняла цветы и быстро зашагала прочь. На дальнем углу госпиталя она врезалась в капитана Прокопенко.

– Прошу меня простить, задумалась, – по-сербски извинилась Паунович.

– Не переживайте, барышня. Всё в порядке, – понял её Никита.

Девушка почти побежала от него. Чекист, конечно, узнал секретаршу Тито, и её растерянность и смущение не остались незамеченными.

– А киске кто-то хвостик-то прижал.