Ход королевой

Николь подливает ей шотландского виски и предлагает следующий тост:

– За наших любимых, которые больше не с нами.

Они опять чокаются.

– Дальше был «Эйзель», – вздыхает Николь.

– Столько смертей ради одного человека, которого решено ликвидировать, – разве не перебор?

– Это моя затея – замаскировать простое убийство смертельной давкой.

– Как тебе пришла такая мысль?

– Все войны открывают новые возможности для серийных убийц, действующих совершенно безнаказанно. Это стало для меня откровением. При волнах жары, ураганах, землетрясениях происходят умышленные убийства, остающиеся незамеченными из-за большого количества жертв стихии.

– Извращение, зато очень эффективное, – соглашается Моника.

– Знаю, ты противница коллективных игр.

– Я не так одарена по части пешек. Припоминаешь концерт U2?

– У каждого свой стиль, – отзывается Николь. – Я видела, что, ходя по своему обыкновению ферзем, ты добиваешься большего, чем я. Ты любишь бить издали, в лоб или по диагонали, быстро и сильно. Взять хоть «Стингеры»…

– Да, операция была хоть куда, за нее меня даже наградили медалью, – хвастается Моника.

Они прерывают беседу и молча попивают виски, потом разговор возобновляется.

– Знаешь, за организацию убийства Масуда и нападения на Всемирный торговый центр меня тоже наградили. Короче говоря, наше окружение и наше начальство высоко нас ценили.

– Мы – редкие экземпляры. Скажу честно, мне приятно общаться… с другой умной женщиной. – И Моника подливает виски в оба бокала.

– А Мекка? – спрашивает Николь.

– Мне не захотелось утереться неудачей на концерте U2 на стадионе в Кроук Парк, нужно было хотя бы еще разок удачно сыграть пешками.

– Интуиция сразу мне подсказала, что Мекка – твоих рук дело. Как ты нашла место, где устроить давку?

– Из-за ремонтных работ ослабла ограда на мосту, – объясняет Моника. – Вроде бы мелочь, но мне показалось, что этого хватит, чтобы создалась удачная возможность.

– Все вышло виртуозно. Тебе известно, что ты тогда превзошла рекорд числа жертв при простой давке? Две тысячи двести тридцать шесть душ и вдвое больше раненых!

– Это было мое фиаско. Я не гналась за количеством жертв, а мимо своей мишени промазала – в который раз. Нет, пешки – это определенно не мое.

– И все-таки – две тысячи двести тридцать шесть! Вот это было представление! Лично я ни разу не преодолела тысячный рубеж. И потом, в Мекке все фигуры были в белом, какое тонкое чувство детали! Падение тысяч белых пешек – безупречный символ шахматной партии, в которой я играла белыми, а ты черными.

Они ненадолго умолкают. Моника закатывает штанину и демонстрирует свой титановый протез.

– Стреляя в меня в Панджшере, ты оставила меня без ноги.

– Потому что не хотела просто тебя догнать и убить, – объясняет Николь. – Вышло бы мелко. По мне, партия должна завершаться величественным апофеозом. Тогда для этого не сложилось условий.

Она попыхивает потухшей сигарой, раскуривая ее.

– Извини за причиненный ущерб.

– Извинения излишни, игра есть игра. Кстати, в Мекке я заставила тебя поплатиться глазом.

Николь приподнимает повязку и показывает пустую глазницу.

– Самое неприятное – утрата объемного зрения. Мне трудно взять чашку, ручку. Об этом не думаешь, когда у тебя два глаза, но объемное восприятие – большая ценность, оно позволяет оценивать расстояние. Когда глаз один, мир становится плоским…

К немалому удивлению Моники, гостья уже кажется ей симпатичной.

– Я люто тебя ненавидела, – признается Николь.

– Насколько люто?

– Бывало, проснусь среди ночи и твержу твое имя, словно это имя самого дьявола.

Моника пожимает плечами.

– Та же чепуха со мной. Я, конечно, посылала агентов с заданием тебя убить. Причем с уточнением, что тебя надо не просто прикончить, а заставить помучиться.

– Благодарю за интерес к моей скромной персоне! Признаться, я была так одержима тобой, что тоже поручала коллегам с тобой разобраться. Если бы они достигли успеха, мы бы сегодня не встретились.

– На наше счастье, мы были окружены бестолочами…

Николь видит, что бокал Моники пуст, и наполняет его еще раз.

– Что я за хозяйка! – сетует Моника. – Забыла предложить тебе льда.

– Спасибо, я предпочитаю чистый виски.

К ним подкрадывается кот, раньше проявлявший недоверчивость, долго готовится к прыжку – и оказывается на коленях у гостьи. Еще один кот трется о ее ноги – помечает своим запахом.

– Готово, они тебя признали, страх прошел, – говорит Моника.

– Кошек не обманешь. Их трудно приручить. Поэтому я всегда предпочитала собак. Впрочем, упорствуют в своем мнении одни болваны. Признаться, у тебя прелесть, а не кошки.