Ход королевой

Пожив в нью-йоркском ашраме, познакомившем ее с индийской философией и с телесной любовью, попытавшись взойти на гору Кемелбек, где ей пришлось проявить максимум смекалки, чтобы преодолеть враждебность стихии, и где она познала разнополую любовь, она перешла к новому этапу в своем духовном и телесном развитии.

В пустыне Мохаве, при испепеляющем зное, до крови стерев ноги, она проверяет свою стойкость.

Она идет не останавливаясь.

Идет, чтобы принять смерть своей матери.

Идет, чтобы без медикаментов победить остатки своего маниакально-депрессивного психоза.

Чем больше она истязает свою плоть, тем сильнее у нее ощущение возрождения.

Вечером с наступлением темноты она достает из рюкзака и разворачивает палатку, ставит ее, наскоро готовит ужин из сушеных овощей, потом принимает позу лотоса. Так, задрав голову к небу, она долго сидит, ведя беседу с матерью, вернее, с ее духом.

– Мама, я всего добьюсь, чтобы ты мной гордилась. Я сделаю все, думая только о тебе, ибо ты – свет моей жизни, подобно этой звезде наверху, направляющей мои шаги.

Потом она ложится и старается перестать думать.

Картины произошедшего в Лондоне надолго запечатлелись в ее памяти, но одно из достоинств пустыни – то, что она все умаляет. Даже бывшее совсем недавно кровоточащей раной в пустыне постепенно зарубцовывается.

Каждый день, подчиняясь одному и тому же ритуалу, она просыпается, встает, аккуратно собирает вещи и продолжает движение на запад.

Дневная жара, сушь, ночной холод, бескрайние пески, звезды, даже скорпионы и змеи – лучшие снадобья для умиротворения души. Даже исчерпав весь свой запас провианта, она продолжает идти. Выпила всю воду – но все равно идет. Ждет, пока ее организм полностью очистится, прежде чем приблизиться к местам, где живут люди.

И вот перед ней отель под названием «Последний шанс».

Это маленькая и почти пустая гостиница с жалким казино на первом этаже и с заплеванным рестораном на втором. Дежурная принимает ее за бездомную, но при виде кредитной карты соглашается проводить ее в номер.

Там Моника наливает себе пенную ванну с лавандой, погружается в воду и нежится, наслаждаясь каждым мгновением.

За ванной следует настоящий пир. Она в большом зале одна, это ее устраивает.

Молоденькая официантка приносит ее заказ: помидорный салат, авокадо, зеленый салат, огурец с оливками.

Она долго смотрит на еду, прежде чем поднести ко рту вилку. Жуя, она жмурится. Еда доставляет ей небывалое удовольствие.

Тщательное пережевывание, кулинарный фестиваль для вкусовых рецепторов. Она заново открывает для себя вкус каждого овоща. Авокадо кажется ей пищей богов.

Она отпивает газированную воду, и ей кажется, что эта влага живая, настолько много острых ощущений она приносит.

Наконец, она засыпает в постели, на матрасе, пахнущем сосной.

Назавтра она садится в автобус, сходит в аэропорту и вдруг теряет всякое желание возвращаться в Нью-Йорк. Принято решение лететь в Эдинбург, вернуться к своим шотландским корням. Все проблемы устраняются способом бегства — думает она. Но порой наступает момент, когда нужно вернуться к истокам.

3

– Идемте, – зовет за собой Николь Райан Мерфи.

Человек-гном приводит ее в домик посреди вересковой пустоши. Стоя у двери, он произносит пароль:

– За свободу, до смерти!

Дверь открывается. Какой-то мужчина здоровается с Райаном, он удивлен, что с ним женщина, но впускает их обоих.

Райан нажимает на кнопку, в коридоре отъезжает стенная панель, за ней лестница. Спустившись по ней, они попадают в просторное помещение под сводчатым кирпичным потолком.

Там за столом перед географическими картами и россыпью фотографий сидят семеро. На стене оранжево-бело-зеленый ирландский флаг с черным автоматом посредине и надписью по-гэльски Tiocfaidh ár lá. Николь знает, что это значит «Настанет наш день».

Вокруг много другой ирландской символики: клевер, арфа, зеленая шляпа, изображения святого Патрика. На других столах разложено оружие.

Логово зеленых лепреконов, думает Николь.

– Знакомьтесь, господа: дочь О’Коннора.

Одни рады появлению женщины, другие настораживаются.

– Зачем ты ее сюда привел?

– Она сама захотела.

– Она видела наши лица. Ты уверен, что ей можно доверять?

– Я ни в чем не уверен, просто думаю, что бывают моменты, когда надо действовать. Она же О’Коннор, ее отец – наш давний спонсор.

И, ударив кулаком по столу, он добавляет:

– У нас все равно не осталось выбора.

Все тут же умолкают. Она обводит всех глазами.

Как я погляжу, Райан здесь главный.

– Николь О’Коннор примет участие в нашем совещании в качестве гостьи. Мы будем говорить так, будто она – одна из нас, – продолжает Райан не терпящим возражений тоном.

Кто-то отводит взгляд, кто-то корчит гримасу.

– Итак, я вас слушаю. Какова повестка дня?

– Будем обсуждать это при ней? – удивляется тот, перед кем навалено больше всего папок.

– Да. И не будем медлить.

Все колеблются. Наконец человек с папками берет листок и пробегает его глазами.