Ход королевой

Потом незнакомая женщина кладет фотоаппарат, берет черный холщовый мешок и надевает его Николь на голову, полностью ее ослепляя. На ее заломленных за спину руках защелкивают наручники.

Она чувствует, как ее отрывают от пола, куда-то несут, сажают в автомобиль. Автомобиль трогается с места.

Все это – постановка. Фотографии, пустая гостиница, незапертая дверь. Банальная ловушка.

Все запечатлено на пленку.

Работа МИ-5, не иначе.

Я проявила непростительную наивность.

Меня принудили застрелить Райана и схватили.

Кто сочинил и провернул этот коварный сценарий?

14

Моника Макинтайр смотрит на бампер пикапа, в котором сидит ее антагонистка. Наконец-то ее скрутили! Больше она не сможет никому вредить.

Сидящая за рулем Софи Веллингтон включает радио. Звучит симфония Густава Холста «Планеты», часть под названием «Марс, или тот, кто приносит войну».

– Вы были правы, что посоветовали заманить Николь в чужое для нее место. Ее специальность – социология масс, но в психологии конкретных людей она несильна.

– Она умеет ходить пешками, длинные ходы ферзем – не ее стихия, – резюмирует Моника.

– Поразительно, какой быстрой и решительной была ее реакция. Она ни на мгновение не заподозрила возможность инсценировки.

– Эмоции – наркотик, вызывающий химическую реакцию. Рано или поздно достигается точка опрокидывания схемы, будь то при ярости, восторге, оргазме, когда пропадает способность мыслить. Человека несет волна, в ней он захлебывается и слепнет. Рассудок молчит, остается лишь одно – потребность в рывке.

Софи переключает передачу.

– Мы убили одним ударом двух зайцев, – говорит она. – Ликвидировали главаря ИРА и сцапали дочку «красного миллиардера», главного спонсора этих террористов.

– Честно говоря, – вздыхает Моника, – когда я изложила вам свою схему, а вы мне – ваш план, я была в сомнении… Риск был слишком велик. Все висело на волоске. Вдруг Николь продырявила бы меня? В конце концов, синхронность между движением, изменяющим траекторию пули, и спуском курка – это дело случая.

– Нет.

– То есть?

– Ее выстрел был холостым. Мы успели побывать в их доме и подменить пули в барабане ее револьвера. Смертельный выстрел произвел наш человек, стоявший у нее за спиной. У него было точно такое же оружие, Webley Mark 6, только с глушителем. В молодости я освоила мастерство фокусницы. То, что мы устроили там, в номере, сродни фокусу. Знаете, когда кто-то стреляет, а его «жертва» вынимает изо рта пулю – мол, зубами поймал. На самом деле все подстроено, выстрел холостой, «жертва» держит пулю под языком. Этот трюк изобрел французский иллюзионист Робер-Уден еще в 1860 году.

Моника уважительно качает головой.

– Фокус, говорите?

– Думаете, как я стала начальницей отдела в МИ-5? Все благодаря фокусам. Они лежат в основе всех занятий, основанных на тайне. Мой отец был фокусником. Однажды к нему обратились английские секретные службы с просьбой делать для них оружие и разные закамуфлированные предметы. Он показывал мне свои штучки, я была от них в восторге. Потом я сама освоила это ремесло и поступила в секретную службу. Наверное, наслушалась всякого от отца и посчитала это занятие героическим. Получается, мое будущее было предопределено.

– Недаром ваша контора зовется Intelligence Service[13]. Вы молодчина, Софи.

– Николь убеждена, что совершила преступление. Она думает, что убила своего возлюбленного, и терзается чувством вины. Это сделает ее податливее.

Две женщины не отрывают глаз от едущего впереди пикапа.

– Я всегда знала, что только вы, Моника, способны потягаться с этой Николь О’Коннор. Кто лучше доброго гения справится со злым гением?

Но молодая сероглазая женщина не спешит проявлять удовлетворение.

– Вас что-то не устраивает, мисс Макинтайр?

– Что будет дальше?

– Мы переедем в Северную Ирландию, там у нас будут развязаны руки. Мы поместим ее в один из наших специальных центров задержания. Николь О’Коннор располагает недостающей нам информацией – например, о том, как австралийское овцеводство финансирует ирландский терроризм. Ей известны имена многих членов ИРА.

Моника смотрит в окно машины на мирно пасущихся на ирландской равнине овечек.

– Собираетесь ее пытать, чтобы развязать язык? – спрашивает она.

– Вы шутите? Мы не дикари. О физическом насилии не может быть речи, тем более применительно к женщине.

– Как же вы будете вытягивать из нее эти сведения?

15

Николь О’Коннор чувствует себя той лабораторной мышью, за которой она наблюдала в школе в 11 лет. Как та мышь, она не может сама открыть дверь.

Она сидит в белой комнате без окон, где единственный источник света – неоновый светильник. Стены обиты матрасами. Вся обстановка – койка, унитаз и раковина. Койка железная, с привинченными к полу ножками.

В одном углу потолка динамик, в другом камера, о работе которой свидетельствует красный диод.