Ход Вивисектора

– Несмотря на то, что в те времена люди были довольно примитивными созданиями, среди них всё же попадались одарённые индивиды, – начал Варфоломей. – Одним из них был Эселим Табо – человек, живший при дворе одного из фаратри, обосновавшихся на земле. Этот парень играл роль управляющего, то есть вполглаза следил за всем, что происходило при хозяйском дворе. По натуре он не был трудягой, а потому, чтобы истратить бурлившую энергию, он направил её в мыслительное, поэтическое русло.

Юноше повезло – он по своей должности умел читать, а у его хозяина была большая библиотека. Разумеется, фаратри позволил юноше пользоваться интеллектуальными дарами своей расы, ведь это давало ему повод бахвалится пред другими землевладельцами тем, что его раб умеет читать. Табо с радостью принялся за книги и вскоре освоил искусство стихосложения. Тоника, силлабо-тоника, размеры, сбивки и прочая теория прочно вошла в его жизнь. Через какое-то время, Эселим и сам принялся писать стихи. Не знаю, насколько хорошо у него получалось, но его хозяин был доволен. Казалось бы, всё прекрасно: раб трудится, пусть и не в своей сфере, повод для самовозвеличивания у тщеславного фаратри есть, словом, всё идёт своим чередом. Но тут, как и везде, в идиллическую картину вмешалась кисть хаоса. У хозяина Табо была дочь – фаратри, красота которой была, скажем так, весьма выдающейся. Эселим, как и любой молодой человек в его возрасте, лишь взглянув на неё, влюбился и поклялся добиться её расположения. Но в отличие от столичных фаратри, соблазнявших девушку глупостями развязной жизни, Табо, употребил для достижения цели свой талант. Через какое-то время хозяйская дочь оказалась в его власти. Она была настолько удивлена и очарована Эселимом, что её не смутили даже различие их рас. Она отдалась ему вся – душой и, как ни пошло это звучит, телом. Их связь длилась несколько дней, и в итоге её, всеми силами скрываемую, всё же обнаружил отец. Как водится, гневу его не было предела. Его крики и возгласы в духе: «Как ты посмел?» были весьма логичны. Но ещё более логично было его решение, продать обнаглевшего раба в золотоносные шахты. Правительство в то время хорошо поощряло тех, кто посылал людей работать под землю, словом, даже после позора, хозяин Табо получил кое-какую выгоду.

– Ужаснее нельзя придумать! – невольно вырвалось у парня. Его собеседник кивнул.

– Итак, оказавшись в шахтах, изнеженный юноша едва не умер. Первые месяцы жизни под землёй и на поверхности, в грязных бараках, показалась ему воплощением всех мыслимых страданий. Иначе и быть не могло. Вонь, грязь, мерзкие лица шахтёров, их тупой смех – всё это слилось в одно непосильное испытание. Но Эселим всё преодолел. Постепенно он приспособился к ужасным условиям и даже нашёл средства и время заниматься стихами. Пожалуй, за это его можно уважать. Кроме того, добившись небольшого повышения, он стал работать непосредственно с одним из андроидов, и это пробудило в нём ещё один дар – дар исследователя. Табо заинтересовался, насколько сплав плоти и металла может быть одухотворён. Внешне андроид казался живым и разумным, но вскоре Эселим понял, что это лишь внешняя сторона. Внутреннее устройство машины было ему недоступно, потому юноша решил проверить теорию об интеллекте андроидов, воздействуя на их мозг.

– Как он это делал? Общался с ним?

– Именно! – подтвердил Флюгенштайн. – Он принялся читать андроиду стихи.

Дион рассмеялся. Его собеседник понимающе улыбнулся.

– Да, – сказал он. – Как бы глупо это ни звучало, но молодой человек принялся пичкать робота прозой, поэзией, возвышенными идеями и прочим. Как ты понимаешь, начальство Эселима было не в восторге.

– Так вот отчего этот монстр требовал отдать крылья. Любовь к свободе была заложена в нём молодым поэтом! – догадался юноша. Флюгенштайн продолжил:

– Именно. Эселим оперировал довольно примитивными метафорами. Видимо, в его понимании свободу можно было обозначить крыльями.

– Да, но разве Берглют настолько глуп? – недоверчиво протянул молодой фаратри.

– В этом вся соль, Берглют не обладает критическим мышлением – его мозг не идентичен нашему. Он, как калькулятор – имеет строгий алгоритм, за пределы которого выйти не может. Кроме того его функционал ограничен определёнными действиями, физического и ментального порядка, в число которых не входят операции с литературой, метафорами и т.д. Единственное преимущество таких андроидов это способность накапливать информацию и производить с нею самые примитивные манипуляции. Словом, наслушавшись проповедей молодого каторжника, робот всё запомнил и сошёл с последнего ума. К счастью, к тому времени шахты закрыли, рабов разогнали, и Берглют не успел никому причинить вреда, – ответил Варфоломей.

– Надеюсь, теперь твоё любопытство удовлетворено? – чуть погодя, спросил он, глядя на Диона. Тот утвердительно кивнул.

– Хорошо, – Флюгенштайн вздохнул. – На сегодня хватит с тебя. Несмотря на то, что ты долго спал, твоя болезнь вскоре выпьет силы, и тебе вновь захочется отдохнуть. Лучше делать это, не прерываясь на глупые разговоры.