Ходи прямо, хлопец

На ринг поднялась новая пара. Боксер, стоявший в красном углу, был отлично сложен, и Надежда подумала, что из него вышел бы хороший натурщик. В другом углу танцевал в ящике с канифолью длиннорукий, без рельефных мышц парень. Надежде показалось, что поединок будет неравным: этот бронзовый крепыш с идеально проработанной мускулатурой, конечно, сильней того худосочного, тонконогого спортсмена. У него, у этого тонконогого, была детская челочка, и Надежде стало жаль его.

Бойцы сошлись на середине ринга, оттолкнулись друг от друга перчатками и закружились, приплясывая и нацеливая один в другого кулаки. Приплясывал больше крепыш, он словно исполнял ритуальный танец, горяча себя. Паренек с челочкой передвигался мелкими шажками с пятки на носок, с носка на пятку.

Достаточно разгорячив себя, бронзовый атлет бросился на противника, и Надежда решила, что сейчас все будет кончено. Однако тонконогий паренек вовремя отскочил в сторону, и крепыш промахнулся.

В этот момент вежливо, по решительно потеснив ее соседа, рядом с Надеждой сел коротко стриженный, в модном пиджаке молодой человек. Оп провел ладонью по волосам от затылка ко лбу и сказал:

— Андрей прислал.

Надежда кивнула головой и назвала свое имя.

— Извините, — спохватился молодой человек. — А меня — Борисом.

И сразу приступил к исполнению своих обязанностей.

— На ринге — боксеры второго полусреднего веса, — начал Боря.

— Это что значит — полусреднего? — спросила Надежда.

— От шестидесяти трех с половиной до шестидесяти семи килограммов.

А на ринге происходили странные вещи: бронзовый крепыш все время кидался на парня с челочкой, но ударить его не мог — не попадал. Бил длинноногий не часто, но точно, и постепенно мускулистый атлет слабел и словно бы терял интерес к бою, а его противник делался все решительней и сильней. Наблюдать эти превращения было интересно.

Победил длинноногий парень с челочкой, и судья поднял его руку.

— Вот бы никогда не подумала, что он сможет победить такого силача, — сказала Надежда.

— Техничный боец, — пояснил Борис.

Когда на ринг вышли Дугин и Фриденис, Надежда вдруг почувствовала, что волнуется за Андрея. Ей хотелось, чтобы он оказался не «рубакой», которых ей сегодня пришлось видеть, а таким же ловким и хладнокровным бойцом, как паренек с челочкой.

Пока спортсмены готовились к бою в своих углах, Борис ввел Надежду в курс дела. Он сообщил, что Фриденис весит девяносто восемь килограммов, на три кило тяжелее Дугина, что это тяжеловес-темповик. Что сие означает, Надежда увидела в первую минуту боя: Фриденис сразу же бросился на противника, осыпая его градом ударов.

Надежда схватила Бориса за рукав и сказала испуганно:

— Что же судья смотрит?

— Ничего, ничего, — пытался успокоить ее Борис, — пока ничего страшного.

— Он же избивает Дугина!

— Пока нет.

Спокойствие Бориса передалось и Надежде, теперь и она увидела, что бурные атаки Фридениса не достигают цели: Андрей подставлял под удары локти, плечи, перчатки, ловко уклонялся. И вдруг она увидела, как Дугин ударил сам, сбоку, через руку противника, и Фриденис будто споткнулся. Но скоро оправился и снова бросился вперед. Андрей еще раз встретил его ударом.

— Порядок, — сказал Борис, когда боксеры разошлись по своим углам на минутный перерыв.

— Вы думаете, все в порядке? — спросила Надежда. — Он же все время его бил.

— Кто кого?

— Ну, Фриденис — Дугина.

— Ни разу не ударил!

Ей хотелось, чтобы так оно и было, и она согласилась.

Прозвучал гонг, и боксеры опять закружились на середине ринга. Фриденис почему-то не торопился с атакой. Андрей начал первый. Будто нехотя, лениво и несильно тронул он левой противника: в голову, в корпус, еще в корпус. Будто вызывал: давай, мол, чего ты тянешь.

И противник принял вызов. Фриденис бросился в атаку, и Надежда вся сжалась, предчувствуя шквал ударов. У нее было такое ощущение, словно удары эти обрушатся на нее и ей придется их отражать.

Андрей отходил, парируя удары Фридениса, уклонялся от них. Когда он сам нанес удар, остановивший противника, Надежда не заметила. Она не без удивления увидела, что отступает уже не Андрей, а Фриденис.

Судья на ринге громко крикнул: «Стоп!» Андрей отбежал и остановился в углу, опустив руки в перчатках. Они казались Надежде тяжелыми, как чугунные гири. Судья стоял рядом с Фриденисом и, коротко взмахивая правой рукой с растопыренными пальцами, считал:

— …три… четыре… пять…

— Он же не упал, — удивилась Надежда.

— Он «плавает», — сказал Борис.

— Плавает?

Надежда подивилась меткости определения. Движения у Фридениса были замедленны, будто он и в самом деле ворочался в воде. Только отчего он «поплыл»? Она не заметила удара, который поверг этого большого, сильного бойца в такое беспомощное состояние.

В третьем раунде Андрей был полным хозяином на ринге, и судья прекратил встречу до гонга. Фриденис, пошатываясь, вернулся в свой угол и тяжело повис на канатах, подставив секунданту лицо, которое тот два раза сбрызнул водой.

Андрей стоял в своем углу, слегка переминаясь с ноги на ногу. Иванцов стягивал с него перчатки.