Холли

— Мэри Эдисон, мама Томми. Это было в девять часов, через полчаса после того, как он должен был вернуться. У меня были номера родителей нескольких его друзей. В тот последний год я была ему хорошей матерью, мистер Робинсон. Ответственной. Пыталась загладить свою вину за те годы, когда я была не такой хорошей. Я подумала, что, может быть, Питер планировал переночевать у Томми, но забыл мне сказать об этом. Это имело смысл... вроде... потому что школа начиналась поздно на следующий день. Какое-то собрание учителей о том, что делать в случае насильственного инцидента, сказал мне Питер. Вот это я помню. Когда миссис Эдисон сказала, что Питера у них нет, я подождала еще час, надеясь. Я стала на колени и помолилась этому парню с высшей силой, чтобы Питер пришел с какой-нибудь нелепой историей о том, почему он опоздал... даже с запахом пива изо рта... просто чтобы увидеть его, понимаете?

Еще одна слеза, которую она вытирает тыльной стороной руки. Джером не сожалеет, что пришел, но это тяжело. Он почти чувствует ее боль, и она пахнет джином.

— В десять часов я позвонил в полицию.

— У него был телефон, миссис Стайнман?

— Да, конечно. Я позвонила ему даже до того, как позвонила Мэри Эдисон. Раздался звонок в его комнате. Он никогда его не брал, когда катался на скейтборде. Боялся, что упадет и сломает его. Я говорила ему, что если он сломает свой телефон, я не смогу позволить себе замену.

Джером вспоминает, что Холли попросила его выяснить.

— А его доска?

— Скейтборд? Он в его комнате. — Она встает, слегка покачивается, затем ловит равновесие. — Хотите посмотреть его комнату? Я держу там всё, как было. Как сумасшедшая мамаша в фильме ужасов.

— Не думаю, что вы сумасшедшая, — говорит Джером.

Вера ведет его по короткому коридору. С одной стороны находится прачечная, одежда свалена небрежными стопками перед стиральной машиной, и Джером думает, что только что он увидел настоящую Веру, ту, которая растеряна, потеряна и не совсем трезва. А, может, совсем нетрезва.

Вера замечает, куда он смотрит, и закрывает дверь прачечной.

К двери комнаты Пита наклеено: ШТАБ-КВАРТИРА ПИТА СТАЙНМАНА. Ниже — велоцираптор из "Парка Юрского периода", из зубастой пасти которого торчит «облачко» со словами: "Не входить, иначе рискуешь быть съеденным живьем".

Вера открывает дверь и протягивает руку, как модель на игровом шоу.

Джером заходит. Односпальная кровать аккуратно застелена — от верхнего одеяла может отскочить десятицентовая монета. Над ней висит плакат с Рианной в приглашающей позе, но в том возрасте, в котором мальчик покинул известный мир, его интерес к сексу еще не затмил детскую жажду воображения... особенно, думает Джером, когда речь идет о ребенке, которого его сверстники называли Стинки. По бокам окна (выходящего на почти идентичный дом по соседству) висят плакаты с Джоном Уиком и Капитаном Америкой. На комоде лежит сотовый телефон Питера и лего-модель "Тысячелетнего сокола".

— Я помогала ему строить его, — говорит Вера. — Это было весело. — Джерому слышится вместо "весело" — "вешало". В углу, слева от комода, стоит синий скейтборд «Аламеда», его поверхность потерта от многочисленных поездок. Рядом с ним на полу лежит шлем.

Джером указывает на него.

— Могу я...?

— Пожалуйста.

Прозвучало как "Пошаста".

Джером берет доску, проводит рукой по слегка углубленной поверхности из стекловолокна, затем переворачивает ее. Одно колесо выглядит слегка изогнутым. Имя владельца, его адрес и телефон написаны выцветшим маркером, но по-прежнему читаемы.

— Где он лежал? — спрашивает Джером, внезапно уверенный, что знает ответ: на потрескавшемся тротуаре заброшенной авторемонтной мастерской, где был найден велосипед Бонни Рэй. Однако оказывается, что это не так.

— В парке. Дирфилде. Они искали там его тело, и один из них нашел скейтборд в кустах около Ред-Бэнк-авеню. Я думаю, именно там кто-то схватил его, чтобы убить и сделать что-то еще. Или же это был туманный вечер, возможно, кто-то сбил его машиной и увез тело. Чтобы закопать. Какой-то пьяница, как и я. Я только надеюсь... пожалуйста, Господи, чтобы он не страдал. Прошу прощения.

Она возвращается на кухню, осанка по-прежнему безупречно ровна, но теперь в ее походке заметно покачивание бедрами. Джером еще немного смотрит на скейтборд, затем ставит его обратно в угол. Он больше не уверен, что между Стайнманом и Даль нет никакой связи. Сходства местоположения и оставленных предметов могут быть случайными, но они определенно существуют.

Он возвращается в гостиную. Вера Стайнман выходит из кухни со свежим напитком.

— Большое спасибо за...