Холм демонов

– Это они на колени встали, – пояснил Дубов. Баронесса изловчилась заглянуть в спальню и убедилась в правоте Василия – Рыжий и Танюшка действительно стояли на коленях перед Дормидонтом Петровичем, но одеты (или, вернее, раздеты) были почти так же, как во время последнего яблочно-блюдечного телесеанса.

Однако, судя по всему, царь отнюдь не спешил благословить молодых на счастливый брак.

– Жаль, не прихватил я своего посоха, – зарычал Государь, – а то благословил бы вас так, что потом бы, понимаешь, бока год ныли! А тебя, дочка моя разлюбезная, выдам замуж за князя Длиннорукого…

– Только не это! – с ужасом завопила Танюшка. – Ведь он же старый и лысый!..

– Зато положительный человек, – уже несколько успокаиваясь, ответил царь. – И вообще, нечего рассуждать, когда царь велит. А ты, зятек соломенный, собирайся – засажу тебя на месяц в темницу.

– Как прикажешь, Государь, – совершенно спокойно и даже почти весело ответил Рыжий. Казалось, он был рад, что так легко отделался. – Позвольте только сдать текущие дела.

– Это верно, – согласился Дормидонт Петрович, – дела сдать нужно. Ну ничего, в темнице и сдашь.

– Мне хотелось бы, чтобы их принял Борька, – попросил Рыжий, надевая кафтан прямо поверх исподнего.

– Ну, Борька так Борька, – не стал спорить царь. – А кстати, знаешь ли ты, поганец, отчего я тебя так мягко наказал?

– На все ваша воля, царь-батюшка, – с низким поклоном молвил Рыжий.

– А вот и не моя. Госпожу Чаликову благодари, это она, чистая душа, за тебя попросила!

– Что?! – вскочил Рыжий. – Она жива?

– Жива, разумеется. И не токмо она. – Государь распахнул двери спальни. На пороге стояли Дубов, Чаликова, майор Селезень, баронесса Хелен фон Ачкасофф и Чумичка. При их виде Рыжий беззвучно раскрыл рот и стал медленно оседать на постель.

x x x

Вскоре Дормидонт Петрович покинул терем, прихватив с собой Рыжего, Каширского и Танюшку – первых двоих для доставки в темницу, а третью – не то в монастырь, не то под домашний арест. Удалился и Чумичка, и гости остались одни (если не считать немногочисленной прислуги) в доме Рыжего, где им предстояло провести почти месяц – до следующего полнолуния.

– По правде говоря, у меня сейчас одно-единственное желание – от всей души выспаться, – призналась Надя.

– Аналогично, – коротко добавил Селезень. Госпожа Хелена и Василий Дубов тоже откровенно позевывали – действительно, за последние несколько ночей нашим путникам поспать почти не довелось.

Все четверо разбрелись по своим горницам, но вволю отоспаться им не удалось и на сей раз – причиной преждевременного пробуждения стали крики и вопли, доносившиеся с улицы.

– Все ясно – народ выражает радость по поводу очередной опалы Рыжего, – спросонья пробормотал Василий, с трудом подымаясь с постели. Но в данном случае проницательный сыщик несколько промахнулся – ликование было вызвано не политическими, а скорее техническими причинами. По улице несколько человек богатырской внешности толкали майорский «Джип», а сзади валила городская толпа. В кабине важно восседал уже знакомый путникам Борька – тот самый, которому Рыжий, отправляясь в темницу, собирался сдать дела. «Дорвался до руля», неприязненно подумал Василий. «Джип» завели во двор, и толпа разочарованно разбрелась. А уже через несколько минут Дубов, Чаликова, майор и баронесса принимали в гостиной комнате Борьку и одного из «богатырей», которого преемник Рыжего представил как кузнеца и народного умельца Прова Викулыча.

– Вот, Александр Иваныч, тот человек, что починил вашу самоходную телегу, – сообщил Борька.

– Да там всегой-то одна какая-то хреновина полетела, на которой искорка проскакивает, дак я ее маненько подковал и взад присобачил, -почесывая огромную черную бороду, неожиданно высоким голоском промолвил Пров Викулыч. – Должна работать. – И, немного подумав, добавил: – Овродя бы.

– Ну так пойдем, Викулыч, посмотрим, в чем там дело, – обрадовано вскочил Селезень.

– Погодите малость, – удержал его Борька. – У меня к вам предложение от нашего Государя – стать одним из Царь-Городских воевод.

– Передайте Государю мою признательность, – прогудел майор уже из дверей, – но я предпочел бы остаться простым консультантом.

– Кем-кем? – не разобрал Борька.

– Ну, советником. – Дверь за Селезнем и Викулычем закрылась. Борька непринужденно уселся за стол:

– Государь просил передать, что вы можете жить здесь, сколько вам будет угодно.

– Мы не хотели бы злоупотреблять гостеприимством Государя, -дипломатично ответил Дубов, – и, скорее всего, через месяц покинем Царь-Город.

– Но, может быть, у вас имеются какие-то пожелания? – продолжал допытываться Борька.

– Единственное – неусыпно следите за Каширским. Не давайте ему ни малейшего шанса сбежать!

– Учтем, – тряхнул кудрями Борька. – Ну что ж, мне пора. Если что, обращайтесь прямо ко мне. – И преемник Рыжего резво покинул гостиную, едва не столкнувшись в дверях с майором Селезнем.

– Ну, Викулыч – молодец, – радостно загромыхал майор, – Починил машинку так, что любо-дорого! Можем ехать хоть сейчас.

– А бензина до городища хватит? – с сомнением спросила баронесса.