Холод

— И мисочка! — обрадовался глазастый котенок. — Видишь, мисочка стоит! Настоящая мисочка!.. Собака, значит, эта лодочка, она для нас?

— Видимо, да, — кивнула собака. — Наверное, нам надо в нее сесть.

— Я только посмотрю еще раз на рыбок, — котенок запрыгнул на камень рядом с лодочкой и глянул в воду. — Они не боятся, — удивился он. — Смотри, собака, они плавают вокруг лодки, и не боятся.

— Значит, и нам бояться нечего, — собака обернулась, окинула взглядом пустой каменистый берег. — Пойдем, малыш. Видимо, пришло наше время.

Одним прыжком собака перескочила низкий камень, и очутилась в лодке. Котенок, кинув последний взгляд на рыбок, тоже заскочил в лодку и сел на мягкую теплую подстилку рядом с собакой.

Лодка качнулась, и, чуть накренившись на правый борт, стала разворачиваться.

— Уплываем, — шепнула собака.

— Ага, — тоже шепотом согласился котенок. — Но мы не знаем, куда.

— Не всё ли равно? — собака улыбнулась. — Котенок, ты знаешь, мне почему-то радостно и грустно одновременно. Я не знала, что так бывает…

— Ты умная, — похвалил котенок. Подошел к борту, поставил на него передние лапки. — Мурррре, — тихо-тихо мурлыкнул он. — Красивое мурррре…

Лодочка шла над волнами неслышно, словно вовсе не касаясь их, и котенок с собакой не поняли, в какой момент лодочка рассталась с морем, и стала подниматься всё выше и выше, в небо.

Котенок, однако, понял это первым — видимо, потому что до сих пор стоял, опираясь передними лапками о невысокий борт.

— Собака! Собака, мы летим! — с восторгом закричал он. — Смотри, смотри! Мы летим!

Собака встала с подстилки, подошла к котенку.

— Правда, — восхищенно сказала она. — Мы летим. Котенок, а ведь я знаю, куда. Я догадалась!

— И куда? — котенок смотрел вниз, море уходило всё дальше, а впереди, сколько хватало глаз, было только небо, и ничего кроме неба.

— К новой жизни, — шепотом ответила собака. — Куда же еще? Мы летим туда, где ждет то, что каждый из нас хочет больше всего. Котик, знаешь, что там есть?

— Что?

— Любовь, — шепнула собака. Тряхнула ушами, и улыбнулась. — Не знаю, что там есть еще, но любовь там есть точно.

— И муррре? — котенок всё никак не мог забыть маленьких рыбок.

— И муррре тоже, — подтвердила собака.

С берега уже нельзя было различить лодочку, она превратилась крошечную, едва заметную искру на небосводе. Всё ниже опускалось солнце, и всё дальше и дальше уходила в запредел крошечная небесная лодочка, и вскоре не осталось ничего, ни следа, ни воспоминания. Только огромное небо, да отблеск золотой пылинки, да облачный след.

* * *