Холод южных морей

– Хватит ли только бумаги, Андрей Петрович? – засомневался Фаддей Фаддеевич, покосившись на столик, заваленный исписанными листами.

– С избытком! Матвей в Порт-Жаксоне таскал ее на шлюп кипами к великой радости торговцев.

Вестовой аж зарумянился от похвалы своего барина.

– А как у тебя, Матвей, обстоят дела с экспозициями?! – строго спросил капитан, враз согнав блаженную улыбку с лица квартирмейстера. – Ведь по приходу нашему в Рио-де-Жанейро ее непременно будут осматривать высокие гости!

– Все почти готово, ваше высокоблагородие! Только их высокоблагородие господин ученый приказали убрать в запасник часть экспонатов из раздела «Тропическая фауна», которые, по их мнению, перегружают экспозицию по причине недостатка места. Чем мы сейчас с Макаром и занимаемся, ваше высокоблагородие.

– Добро! Как только все будет готово, мы с Андреем Петровичем осмотрим ее. Ступай исполнять приказ господина ученого!

* * *

Когда вестовой скрылся за дверью, плотно притворив ее, Фаддей Фаддеевич лукаво глянул на друга.

– Не зря, видать, перетащил я для тебя Матвея с фрегата «Флора»? Он у тебя, оказывается, не только вестовой и не только ассистент, но еще и личный секретарь!

– Не зря, Фаддей, ох как не зря! Большое тебе спасибо за этот истинно царский подарок! Но, надо понимать, и ты от этого подарка вроде бы как не в накладе? – не менее лукаво спросил Андрей Петрович.

– Но только благодаря тебе, Андрюша. Уж больно ты охоч, как я посмотрю, выискивать таланты.

– Не прибедняйся, Фаддей, не надо! Ведь ты и сам-то не так прост, умудрившись пристроить в экспедицию и меня, и капитан-лейтенанта Завадовского. Отчего бы это?

– Оттого, что оба вы мудрые мужики, Андрюша. Каждый в своем деле, конечно. Вот давай за это и выпьем.

Друзья отдыхали, перекидываясь краткими фразами в полном соответствии с избранным ими ироническим стилем ведения разговора. Мадера уже давала о себе знать, снимая длительное напряжение, накопившееся со времени выхода из уже далекого Порт-Жаксона. Но ясность мысли сохранялась в полной мере. Это они не только знали, но и чувствовали. И с большой охотой делились друг с другом наболевшими вопросами и проблемами.

– Прирос ты к Матвею, Андрюша, и, судя по всему, надолго, – не спеша рассуждал Фаддей Фаддеевич, передвигая по кругу фужер с мадерой. – И, по всему видать, будешь бороться за него до последнего, – покосился он на друга, как бы проверяя правильность своих наблюдений.

– Ты прав, Фаддей. И не столько потому, что он мне на самом деле нужен и как ассистент, и как личный секретарь, но и потому, что просто преступно держать втуне такие таланты.

– Ты печешься о нем так же, как и граф Шувалов, твой однофамилец, пекся в свое время о Михайле Ломоносове.

– Разные, конечно, категории, но суть одна и та же.

– Кто его знает, Андрюша. Просто мы уже знаем, чего добился за свою не такую уж и долгую жизнь Михаил Васильевич.

– Может быть, и так, – вскинул на друга полный признательности взгляд Андрей Петрович, – но то, что я не граф, так это точно.

Фаддей Фаддеевич рассмеялся предельной щепетильности, так свойственной его другу. Он прекрасно знал, что тот никогда не допускает даже самой малейшей двусмысленности в делах, касающихся его горячо любимой науки и всего, что связано с ней.

– Что я могу тебе твердо пообещать, Андрюша, так это всемерную поддержку в решении этого непростого вопроса, – сказал, задумавшись, Фаддей Фаддеевич. – Конечно, было бы гораздо легче его решить, если бы государь посетил наш шлюп по возвращении экспедиции в Кронштадт, как это было, когда мы уходили в плавание, – мечтательно произнес он, – но сие от нас с тобой, к сожалению, никак не зависит.

– Спасибо за дружескую поддержку, Фаддей. Очень часто она бывает так необходима.

Затем, встав из-за стола, торжественно произнес:

– Предлагаю последний фужер поднять за наше горячо любимое Отечество, во имя которого мы, русские офицеры, верные присяге, до конца выполнили свой долг, не посрамив его!

И друзья стоя осушили до дна фужеры, будучи мыслями уже в так далеком пока еще Петербурге.

Глава 14. Эпилог

К великой радости Фаддея Фаддеевича император действительно посетил шлюп «Восток» через некоторое время после возвращения экспедиции в Кронштадт 24 июля 1821 года.

На официальной части Беллинсгаузен сделал краткий отчет о результатах экспедиции, и сам Александр I, и сопровождающая его свита были приятно поражены ее успехами.

А удивляться действительно было чему. Плавание продолжалось 751 день, из которых 224 стояли на якоре в разных местах, а под парусами находились 527 дней. В общей сложности было пройдено 49 860 миль, что в два с четвертью раза превышает длину земного экватора.

За время плавания были открыты берега Антарктиды, или Южного материка, двадцать девять островов, в том числе два в южном полярном поясе, восемь в южном умеренном и девятнадцать – в южном тропическом.