ХОЛОД МАЛИОГОНТА

Настороженно протянув руку, Марковский коснулся прогнувшегося гофра. Мерзкий холодок вторично окутал сердце. Эскадроном мыслишек паника ворвалась в мозг, размахивая шашками, по-звериному подвывая. Ребристая стена и впрямь прогибалась. Марковский судорожно сглотнул. В этой медлительной неукротимости угадывалась та же мощь, что утянула минуту назад бечеву. Возможно, великаноподобное НЕЧТО испытывало на прочность поездную кожуру? Отдернув руку, Марковский потянул Федора Фомича в тамбур.

– Оно может пробраться и сюда!

– Но что это?!

– Не знаю, – Марковский захлопнул лязгнувшую дверь, навалился на нее плечом. – Ключ!.. Надо было взять у официантов ключ!

– Кто мог предвидеть такое?

– Да, вы правы… Черт! Следовало ограничиться одной группой. Павел Константинович с этим Семеном – они же ничего не знают!

– Возможно, они уже вернулись?

– Хорошо бы, – Марковский взял Федора Фомича за локоть и зашагал по коридору.

– А если воспользоваться стоп-краном?

– Стоп-краном? Зачем?

Федор Фомич безмолвно открыл и закрыл рот. Он ляпнул первое, что пришло на ум.

– Вы хотите застрять здесь навечно? – Марковский остановился. – Погодите-ка!.. – ему почудилось, что в одном из купе оживленно переговариваются. Нащупав выпуклый куб замка, он дернул скользкую рукоять. Голоса немедленно смолкли, дверь не поддавалась. Постучав костяшками пальцев, Марковский прижался к пластиковому покрытию ухом. Ответом ему была тишина.

– По-моему, там никого, – неуверенно шепнул Федор Фомич.

Марковский буркнул неразборчивое ругательство. Еще раз требовательно постучал.

– И пес с ними! Не хотят, не надо, – он хрипло откашлялся. – Как бы то ни было, мы возвращаемся. Нам есть что обсудить.

– Вы имеете в виду…

– Я имею в виду тварей, облепивших состав. А, может быть, не тварей, а тварь. Это во-первых, а во-вторых, мы узнали кое-что еще. Поезд движется не по тоннелю. Рельсы и шпалы – такая же фикция, как эта мгла.

Глава 10

Три таблетки феназепама сна не приблизили. Мозг окутало вязким дурманом, а тело продолжало беспрерывно ворочаться. Под окнами кто-то заунывно выкрикивал одно то же, вызывая какого-то Кима. Чертов Ким не откликался, и у Александра Евгеньевича стало появляться подозрение, что кричать будут всю ночь. А потом вдруг вспомнилось, что он забыл перед сном почистить зубы. Пришлось снова вставать и шлепать босиком по холодному полу. В ванной щетки не оказалось, зато в прихожей, под вешалкой, он обнаружил большой кованный сундук. Стоило открыть крышку, как из дремучих недр выкатилось золотистое облако моли. Лицо следователя опалило огнем. С криком он прикрыл глаза. Стены прихожей, клетчатый пол – все завертелось в головокружительном танце.

Должно быть, сознание оставило его на некоторое время, потому что, открыв глаза вторично, прихожей он больше не увидел. Александр очутился в больнице, в комнатке без окон. Марлевая ширма отгораживала дальний угол, и там, за этой ширмой, шумела вода, зловеще побрякивали инструменты. Человек, перебирающий инструментарий, вполголоса напевал «Ландыши». В некоторых местах слова он заменял свистом.

– Будь паинькой, Сашок, – чья-то рука сжала его бицепс. Вздрогнув, Александр повернул голову и увидел Димку Губина.

– Дмитрий? – он попытался встать. – Что со мной стряслось? Где мы? В больнице?

– Тшшш… – Губин прижал к губам палец.

– О! Наш пациент приходит в себя! – из-за ширмы вынырнул огромного роста мужчина в белой шапочке и в халате. – Как самочувствие? Сердечко с кишочками не бо-бо?

– Все хорошо, только… – Александр вопросительно глянул на Дмитрия. – Я не совсем понимаю, почему я здесь?

– Не волнуйтесь, – голос доктора звучал елейно. – Все, что от вас требуется, это чуточку терпения. К сожалению, наркозом мы не пользуемся, а наша анестезия несколько своеобразна, но на вкус и цвет попутчиков нет, так, кажется, говорится? – он громко рассмеялся.

– Все пройдет быстро, Сашок, – Дмитрий продолжал держать его за руку. Совершенно неожиданно Александр обнаружил что полностью раздет, а кушетка, на которой он лежит, и не кушетка даже, а самый настоящий хирургический стол.

– Какой наркоз? О чем вы говорите? – он вновь попытался освободиться, но хватка приятеля оказалась жесткой. – Что вам от меня нужно?

Глаза Дмитрия блеснули желтым огнем. Только сейчас следователь рассмотрел, что зрачки у него не круглые, а по-кошачьи – щелочками.

– Все в порядке, док, – изменившимся голосом произнес лжеприятель. – Александр Евгеньевич готов к операции.

– К какой операции? Ничего я не готов! – предчувствие недоброго переросло в уверенность. Александр рванулся.

– Прыткое создание! – сильной рукой доктор прижал пациента к столу. В воздухе сверкнул скальпель. – А всего-то и нужно, что чуточку терпения! Если вы не будете дергаться, я пережму вам сонную артерию, и все пройдет значительно легче.

– Нет!..

– На нет и суда нет. Вам же, чертям, добра желаешь – жалеешь, не трогаешь. Так хоть бы одна душа спасибо сказала! Нет, они, стервецы, в номера ломятся, любопытство проявляют…