Холодная кровь (СИ)

Немец примчался через двадцать минут, побив мой личный рекорд скорости. Открыл дверь чуть ли не с ноги, игнорируя повисшего на нем вахтера, что-то говорящего о том, что даже представителям Интерпола сюда нельзя. Стряхнув помеху, мужчина медленно опустился на колени рядом со столом, робко протянув ко мне руки. Я только в этот момент всхлипнула, забираясь в теплые объятия и вцепляясь в крепкую шею как в последнее спасение.

— Meine ungl"ucklichе Maria, — прошептал блондин, стискивая меня до нехватки воздуха. А мне того и надо, — поехали домой.

Я была совершенно не против, так что меня взяли на ручки и со всеми вещами понесли на выход. В принципе, уже все было не так плохо и страшно — в первый раз я приучила себя бороться со страхом, приучала и во время отношений с этим чокнутым. Ничего страшного ведь не произошло — главное убедить в этом себя. И все будет хорошо. Надо только отбросить эти воспоминания и думать о другом. Кажется, Алекс понимал, что мне нужно переключиться, и решил помочь. Что ж, у него получилось —приглашение отпраздновать Новый год в родовом поместье кого хочешь отвлечет.

Алекс уехал, и мне было несколько тоскливо, но, во-первых, он обещал быстро все сделать, во-вторых, я нашла себе занятие. Купила учебник самый простой немецкого с аудированием, книгу с детскими сказками на немецком, чтобы упражняться читать и переводить. По дому везде расклеила стикеры с немецкими названиями предметов —на стульях, холодильнике, окнах. Поскольку в школе я учила английский и знала его на приближенном к разговорному уровне, дикое немецкое произношение и соответствие букв звукам сводили меня с ума, но я прилежно занималась, тратя почти все свободное время и тщательно забивая этим себе голову. Вроде бы, помогало. Заранее написала заявление, нагло выпросив себе десять отгулов в счет отпуска — с тридцать первого декабря до девятого января. Поскольку я в этом, а еще в прошлом и даже в позапрошлом годах не ходила в отпуск, начальство пошло мне навстречу, хоть и со скрипом — праздничные дни у нас обычно самые загруженные. Ну ничего, я за своих сменщиков работала, когда они ходили в отпуска недели на две-три, и они за меня один раз чуть больше недели поработают, не переломятся. Я в прошлый Новый год вообще вышла за них обоих на сутки, якобы у меня семьи нет, а им детей не хотелось расстраивать. Вот теперь мне не хочется своего бойфренда расстраивать. Они, конечно, дулись на меня, но Игорь быстро отошел. Пока вампира не было, я нашла ему подарок на Новый год. Его родовой перстень закатился под ванну, и я нашла его во время генеральной уборки как раз перед его приездом. Хотелось, конечно, порадовать сразу, но тогда придется ломать голову, что дарить, так что я решила не париться.

За остаток ноября и декабрь немец успел привезти мне четыре магнитика. Но в предпоследний день года, поскольку у меня не было смен, мы уже были в аэропорту. Какими правдами и неправдами он сделал мне визу, я даже думать не хотела, если честно. Я не впервые в жизни летела на самолете, но бизнес-классом — первый раз. Абсолютно привычный к переездам и перелетам блондин был абсолютно спокоен, в самолете рассказывал мне про административное деление Германии. Правда, что совсем неожиданно, на эту тему ему частенько приходилось обращаться к переводчику в телефоне. Его имение располагалось недалеко от Саарбрюкена, на границе с Францией. Так что от Берлина мы опять же на самолете добрались до этого относительно небольшого города, а оттуда нас уже на машине водитель доставил в поместье. И оно меня потрясло.

Не сказала бы, что огромное, конечно, но как Алексу не стремно жить одному в доме, где одних только спален пятнадцать штук? Очень даже просторный бальный зал украшали портреты разных поколений фон Маттерштейнов — каждый глава рода с детьми. И все они были как Алекс — те же, почти неотличимые черты лица, волосы, цвет глаз. Различались только костюмы. У последнего портрета мы остановились надолго. Двое практически одинаковых мужчин, различающихся на первый взгляд только военными мундирами, и две относительно красивые девушки. Вот в чем проблема резких мужественных арийских черт лица — они передаются не только сыновьям.

— Ты служил? — я приподнялась на носочки, пытаясь получше разглядеть серую куртку с отложным воротником и погонами.

— Гауптманн Люфтваффе, — кивнул мужчина, чуть присев и посадив меня себе на плечо, — но не воевал. Все мужчины нашего рода проходили, как минимум, срочную службу.

— Тебе даже идет, — я чуть улыбнулась, отметив, что серый мундир прекрасно подчеркивает глубокие серые глаза бывшего летчика, в которых, как я уже успела убедиться, нет ни крапинки голубого или зеленого, — еще пилотка должна быть, да?