Холодная война

Благодаря своим атомным двигателям "Горшков" мог оставаться под водой бесконечно, ограничиваясь только запасами продовольствия. Дистилляционная установка в двигателе обеспечивала постоянный запас пресной воды для людей и батарей. Субмарина уже месяц пряталась от врага, не получая никаких известий от командования флота. Лосенко подозревал, что в Москве не осталось никого, кто мог бы отдать новые приказы, поэтому он прижался к океанскому дну и стал ждать, пока огонь над головой погаснет. Радиоактивные осадки распадались с экспоненциальной скоростью; теоретически, в конце концов, можно было бы снова безопасно пробить поверхность.

Он содрогнулся при мысли о том, что они могут найти. У американцев было достаточно бомб, чтобы превратить родину в пепел.

Какое-то мгновение он даже подумывал о том, чтобы снова заснуть, но потом передумал. Взгляд на плазменный дисплей показал, что следующая вахта должна начаться меньше чем через час. Более того, он не спешил снова пережить свой кошмар, по крайней мере, не так скоро.

Закрыв глаза, он все еще мог видеть испуганное лицо молодой матери, тщетно пытавшейся защитить своих детей от грядущего Холокоста. То, что она была очень похожа на его бывшую жену, когда они были еще молоды и любили друг друга, конечно, не было случайным совпадением. Его подсознание отличалось жестокостью.

Вытеснив из головы тревожные образы, насколько это было возможно, он встал и оделся. Теперь, более чем когда-либо, он считал важным заботиться о своей внешности, чтобы служить сильным и обнадеживающим примером для команды. Поддержание боевого духа и дисциплины-даже после Конца света-имело решающее значение. Он не мог позволить людям погрузиться в апатию и отчаяние. Он не мог позволить себе колебаться, даже на мгновение. Бездна, глубже любого океана, поглотит их всех, если они полностью отдадутся ужасу своего положения.

Он был обязан перед своей командой не дать им увидеть трещины в его решимости.

И все же, когда он поднес бритву к подбородку, бреясь перед маленьким зеркалом в своей личной уборной, он не мог не заметить затравленного взгляда своих налитых кровью глаз. Темно-фиолетовые мешочки свидетельствовали о долгих бессонных ночах.

В данных обстоятельствах, утешал он себя, удивительно, что я не выгляжу еще более несчастным. С этими словами он возобновил атаку на наступающую щетину.

Убедившись, что он выглядит как настоящий капитан, Лосенко направился в рубку управления. Мимо него протиснулся моряк с побежденным видом, направлявшийся в инженерный отсек. Моряк старался не смотреть капитану в глаза. Его грязный комбинезон пах так, словно его не стирали несколько дней. Он споткнулся о пожарное ведро, которое кто-то небрежно оставил в коридоре.

- Смотри, моряк!- Строго сказал Лосенко. “И поставь ведро туда, где ему самое место.”

- Есть, сэр, - пробормотал мужчина в ответ. Но даже когда капитан оглянулся через плечо, моряк двигался как в тумане. Он вяло поплелся прочь, унося с собой злополучное ведро. Резиновые подошвы его кроссовок едва поднимались от пола.

Лосенко смотрел, как похожая на зомби фигура исчезла на корме лодки. Сколько еще таких существует? он мрачно задумался. Даже в самых спокойных патрулях экипаж начинал понемногу сходить с ума после нескольких недель, проведенных взаперти в тесной металлической трубе. Теперь, когда впереди не было ничего, кроме последствий ядерной войны, нервы были на пределе. Сколько пройдет времени, прежде чем дисциплина полностью разрушится?

Обстановка в рубке управления мало его успокаивала. Едва ступив ногой в нервный центр, он услышал, как Иванов резко отчитывает неудачливого подчиненного.

- Пять минут, чтобы зарядить торпеду? Старпом с отвращением уставился на секундомер, который держал в руке. Они с капитаном часто проводили учения, отчасти для того, чтобы отвлечь внимание экипажа от катастрофы, охватившей их дома. “А что не так с этими слизняками внизу? Может, у них свинец в кроссовках?”

Офицер по вооружению Павлинко сглотнул.

- Нет, сэр. - Насколько мне известно, нет, сэр. В следующий раз мы сделаем лучше!”

- А если бы за нами охотилась настоящая американская подводная лодка?- Возразил Иванов, и голос его сочился сарказмом. “Если бы это было так, как ты думаешь, был бы следующий раз?”

Павлинко принял эту трепку.

- Нет, сэр.”

“Тогда, может быть, тебе стоит дать этим ленивым увальням крепкого пинка под зад, пока враг действительно не пришел!”

Яд, прозвучавший в голосе старпома, усилил горечь Лосенко. В сердце Иванова была горечь, которой не было до того, как американцы начали свою самоубийственную атаку. Молодой офицер был суровым, но справедливым, и команда его любила. Теперь он все время был вспыльчив, вымещая свою ярость на подчиненных ему людях.

Гнев разъедает его, понял Лосенко, точно так же, как печаль никогда не покидает моих плеч.

Он присоединился к Иванову на пьедестале перископа.

- Полегче, Алексей, - тихо предупредил он. - Эти люди столкнулись с невообразимым.”

Иванов напрягся. - Идет война, - ответил он. - Мы не можем позволить себе такую роскошь, как горе.”