Холодная война — глубины океана…

Жизнь идет от порога к порогу,
Находя утешенье в ходьбе.
Мама искренне молится Богу
Пред иконою в русской избе.

Утром дерево детского роста

Стелет ковриком тень на крыльцо.
Все таинственно, мудро и просто.
У всего есть душа и лицо.

Палисадник, заросший цветами.

Зелень прутиков около пней.
Мама меряет жизнь не годами,
А моими приездами к ней.

* * *

Тропинка бежит со двора
Заглавною строчкой анкеты.
А мама добра и стара —
Исполнилось семьдесят летом.

У мамы на окнах цветы.

Под окнами старый колодец.
Соседи, как правда, просты.
Один я здесь – что инородец.

Солятся в бочонке грибы,

И вялится рыба под крышей.
В игре бесприютной судьбы
Я детство домашнее слышу.

Шурша, облетает листва —

С ней ветер вступает в беседу.
Я счастлив, что мама жива.
Мне жаль, что отсюда уеду.

* * *

Хвоей усыпав причал,
Сосны шумели крылато.
Крался к воде краснотал,
Чтобы напиться заката.

В лодках, в деревьях, в песке

Юности берег светился.
Ясно, как в тихой реке,
В памяти он отразился.

В снах перевернута явь

И замирает движенье.
Но не добраться и вплавь
Мне до того отраженья.

* * *

Сумерки. Поют перепела.
В облаках закатных – пятна света.
Незаметно липа отцвела,
Ящеркой скользит по травам лето.

Провожая ласточек в полет,

Насладимся грустью и покоем.
Жизнь от нас меж пальцев ускользнет —
Не поймать неловкою рукою.

* * *

Забор. Сорока на калитке.
Ольшаник. Вербные кусты.
И наступают пирамидки
На деревянные кресты.

Я разведу кусты рукою —

В безвестный холмик ткнется глаз.
И нет ни вечного покоя,
Ни вечной памяти у нас.

* * *

Станция. Старый автобус. Билетом
Обзаведусь. И отступит мороз.
Родина встретит лазоревым светом
Чистых снегов и пречистых берез.

Небо прозрачное высветлит душу,

Над горизонтом затеплит звезду.
Мартовский вечер. Подмерзшие лужи.
Кто меня ждет? И куда я пойду?

Станет автобус. Тропинкой знакомой

Тени деревьев потянутся вслед.
И засияет над маминым домом
Детская память – Божественный свет.

* * *

Поле комбайном выбрито,
День за окном погас.
Мама читает Библию
Тысяча первый раз.

В Библии нет закладок.

Каждая строчка свежа.
Маме девятый десяток,
Просится к Богу душа.

Ярко цветет настурция,

Теплится свет икон…
Библия – не Конституция,
Но Основной Закон.

* * *

Мы юными были. Вечерняя мгла
Звала нас кузнечиков слушать.
Сначала тянулись друг к другу тела,
А после – пугливые души.

Ах, жизнь! Миражи и мечты забрала.

Теперь – что озера, что лужи…
Сначала в любви износили тела,
А после растратили души.

* * *

Тане