Холодная война в «сердце Африки». СССР и конголезский кризис, 1960–1964

Противники Гизенги обвинили его в сепаратистской деятельности и создании частных вооруженных формирований. Конголезский парламент 8 января 1962 г. принял резолюцию с требованием к вице-премьеру в течение 48 часов вернуться в Леопольдвиль и ответить на обвинения. Гизенга 10 января письмом уведомил парламент, что сделает это только после того как правительство выполнит решение парламента о «возвращении Катанги в объединенное Конго»[783]. Когда на следующий день он согласился прибыть в столицу без всяких условий, было уже поздно. Вероятность его добровольного приезда вызвала у американских должностных лиц опасения, что он может склонить парламент на свою сторону, призвав к вторжению в Катангу. По настоятельному совету Гуллиона Адула 12 января обратился к парламенту с просьбой поставить на голосование вопрос о вотуме недоверия Гизенге[784].

13 января в Стэнливиле начались столкновения между верными Гизенге частями и войсками генерала Лундулы, которые подчинялись центральному правительству. Обе стороны понесли потери. Адула немедленно обратился за помощью к ООН. У Тан приказал ооновцам «приложить все усилия для восстановления и поддержания закона и порядка в Стэнливиле и предотвращения там гражданской войны». Около тысячи солдат из эфиопского контингента совместно с отрядами Лундулы разоружили сторонников Гизенги[785].

Все что оставалось сделать Гизенге – это проиграть красиво. 14 января он направил Адуле следующую телеграмму: «Извещаю Вас, так же как и все население, о моем возвращении в Леопольдвиль в субботу 20 с. [его] м.[есяца]. Будьте добры прислать за мной накануне, в пятницу вечером, самолет Организации Объединенных Наций, который мог бы взять весь мой багаж, меня и мой персонал. Прошу привести в порядок мою канцелярию и мой дом. Известите Совет [министров], парламент и все население»[786].

Самолет ООН ему предоставили, но не как высокопоставленному должностному лицу. Адула 15 января в беседе с Гуллионом назвал требования Гизенги «нелепыми» и сообщил, что готовится ордер на его арест. В тот же день парламент почти единогласно выразил Гизенге недоверие. Звучали требования арестовать его без лишних формальностей за «открытый мятеж»[787]. По поводу этого решения бывший представитель Конго в ООН Т. Канза сказал в беседе с сотрудником советского посольства в Каире, что «на заседания парламента, как правило, из 200 парламентариев, находящихся в Леопольдвиле, ходят лишь 60–70 сторонников группы Касавубу-Мобуту. Большая же часть депутатов опасается преследований и физической расправы над ними со стороны мобутовцев»[788]. 16 января Адула заявил об увольнении Гизенги с поста вице-премьера на основании указа президента Касавубу.

19 января Гуллион связался по секретному каналу связи с Госдепом и запросил инструкций относительно судьбы Гизенги, которого Адула обещал арестовать по прибытии в столицу Премьер находился в «затруднительном положении». Гизенге собирались предъявить обвинение в государственной измене, за что полагалось 20 лет тюрьмы или смертная казнь. Оба варианта для власти не годились. Длительное тюремное заключение сделало бы из Гизенги «мученика», а смертная казнь – «еще одного Лумумбу». Посол посоветовал оставить Гизенгу на свободе, но не в Конго: пусть он «пропадет», а потом объявится в Каире. Такой вариант Адула категорически отверг[789]. Госдепу идея о высылке Гизенги показалась приемлемой, судебный процесс над ним «оказался бы на руку советскому блоку». Администрация Кеннеди считала «насильственную смерть» Гизенги недопустимой, а в остальном оставляла свободу рук Адуле. Только с одним условием – следовало всячески избегать действий, которые «могли создать впечатление, что США участвует в этом»[790].

20 января самолет ООН доставил Гизенгу в Леопольдвиль. Три дня он провел в штаб-квартире ООН фактически в качестве пленника. 23 января Гизенгу доставили в его бывшую резиденцию, которую охраняли десантники Мобуту, арестовали, не предъявив обвинений, и поместили в военный лагерь «Бинза»[791]. Депутаты конголезского парламента сообщили корреспонденту ТАСС в Леопольдвиле, что «во время переезда Гизенге предложили при выходе из машины держать руки за спиной»[792]. Министр внутренних дел Гбение отказался подписать постановление об аресте Гизенги. Он хотел удостовериться, жив ли Гизенга, но охрана не пустила его в лагерь. 25 января Гбение заявил представителям прессы, что «на сегодняшний день не существует никакого официального документа, который бы содержал обвинения против Гизенги, равно как не существует никакого законного мандата на его содержание под стражей. Поэтому его содержание в лагере “Бинза” незаконно»[793]. Демонстрации с требованием освободить Гизенгу состоялись у резиденции ООН и американского посольства в Леопольдвиле.