Холодное солнце

– Моя мама верит, что бинди закрывает нервные окончания, которые делают женщину уязвимой перед гипнозом нечестивых личностей. – Чандра возвела глаза к небу. – Для других это скорее символ. Моя бабушка, например, сказала бы, что для нее это признак добродетели. Мама с бабушкой всегда носят бинди. Без нее они чувствуют себя раздетыми. Мне нужно обособиться от них. Я не такая, как они. Я живу в современном мире наравне с мужчинами и предпочитаю говорить по-английски. К тому же я должна соблюдать определенный прагматизм в одежде и макияже, чтобы не заострять внимание на гендере.

– Да, есть над чем подумать… – Патель направился к дому.

– Постой.

Чандра удержала его за плечо и жадно поцеловала. Патель ощутил капельки дождя на ее губах.

– Я думала, никогда больше тебя не увижу…

– Что ж, никогда не говори «никогда», – беспечно бросил Патель.

* * *

Слуга открыл дверь и жестом пригласил их в гостиную. Сурен устроился в кресле в дальнем углу просторной комнаты, уткнувшись в экран ноутбука, и словно не замечал гостей. Через минуту появился мэр вместе с женой.

Тот же слуга принес им кофе. После обмена любезностями жена, чье имя так ни разу и не прозвучало, отправилась на кухню, чтобы распорядиться насчет закусок и не мешать мужу в более серьезных разговорах. Сурен, казалось, пребывал на другой планете. Он сидел с высунутым языком, и все его внимание было приковано к ноутбуку. Если он и поднимал глаза, то взгляд его слепо блуждал.

Мэр спросил Чандру о ходе расследования. Она объяснила, чего хотела от Сурена. Парень не поднял головы, даже когда Чандра произнесла его имя, и как будто вообще не следил за разговором.

Харихаран окликнул сына через всю комнату:

– Не поможешь Чандре?

Тот кивнул, на мгновение поднял глаза, не встречаясь взглядом с отцом. Чандра подошла к нему. Мэр устроился на другом краю длинного дивана, на котором сидел Патель, и ответил на звонок. Сурен снова уткнулся в экран. Чандра присела рядом и что-то вполголоса говорила, периодически заглядывая в телефон.

Несколько минут Патель наблюдал за ними, раздумывая, чем в этот момент занят Джентльмен. Быть может, решил сделать перерыв и тоже сидит на диване? Он посмотрел, как Сурен перебирает пальцами по клавиатуре. И только потом заметил, что мэр уже закончил разговор и теперь разглядывал его.

– Так вы покидаете нас, мистер Патель?

– Боюсь, что так, – ответил он угрюмо.

– Бросаете дело незаконченным?

– Точно.

– Должно быть, ваша нынешняя жизнь отличается от той, что была во времена крикета…

– Кардинально.

– И дома рады вашему скорому возвращению?

– Вне себя от счастья.

– Жена, дети?

– Пока только невеста.

– В самом деле? Мои поздравления… К свадьбе уже все готово?

Патель слабо рассмеялся.

– Когда-нибудь созреем.

– Невеста из традиционной семьи? В вашей стране такое принято?

Патель почувствовал, как дернулись губы.

– Ее зовут Сара. Полагаю, в повседневной жизни она скорее придерживается светских взглядов.

– Но?..

– Простите?

– Уверен, есть какое-то «но»…

– А должно быть?

– Мне любопытно, мистер Патель. Чандра и Сурен, похоже, еще заняты, и у нас есть немного времени. Расскажите мне о вашей Саре.

Пателя уже давно никто не спрашивал о его второй половинке. Они были вместе семь лет – или девять? Его друзья стали ее друзьями, и ему не приходилось представлять кому-либо Сару и уж тем более рассказывать о ней кому-либо. А вот Харихаран проявлял интерес. Черт возьми, он даже мог дать хороший совет…

– Что ж, если выражаться языком крикета… когда площадка еще сухая и мяч новый, подача получается прямой, по нужной траектории…

– Могу представить.

– Потом влажность повышается, песок начинает бугриться, и мяч уже не такой жесткий. Появляется обратное вращение, неровный отскок… Пожалуй, я сейчас говорю скорее с позиции бэтсмена. Как вам известно, я был не лучшим из бэтсменов.

– Скорее худшим. Но хорошо отбивать вам и не требовалось.

– Тем хуже. Полагаю, так же и в отношениях. В общении.

– Ослы, возможно, читают поэзию, но мы зовем это ревом.

– Что?

– Проблемы в общении можно поправить. Но вот исправить личность непросто. Вернемся к вопросу. Сара, какая она?

– Милая. В самом деле милая.

– Должно быть, красивая?

– И непреклонная.

– Кажется, в английской литературе есть что-то об ивах, гнущихся и хлещущих на ветру?

– Правда?

– Итак, Сара…

Сара. Красивая и непреклонная. Пателю представилось, как меняется ее кожа, обретает глянец, будто у фарфоровой куклы. Им овладело странное неистовство. Захотелось разнести куклу в мелкие осколки.

– Дело в том, – проговорил Патель, – что Сара всегда спокойна. Никогда не сердится. – Он издал дурацкий смешок. – Иногда меня бесит эта ее рассудительность. Каждый раз, когда возникают разногласия, она предпочитает сесть и поговорить. Проанализировать. Словно пинцетом выковыривает занозу у вас из пятки.

– Она добродетельная женщина?

– Думаю, да.

– Чем она занимается?

– Создает скульптуры совокупляющихся женщин.

Мэр вскинул брови.

– В самом деле? Кто стал бы таким увлекаться?

– Сара – художник. Авангардное искусство, провокационное.

– Крайне необычно…