Холодный город

Поначалу Димон внимательно слушал Пересвета, искренне пытаясь вникать в содержание, но минут через десять понял, что плавно сходит с ума. Пытался затыкать уши, но строки поэмы, как муравьи, проникали в мозг и производили внутри головы малоприятные манипуляции. Не выдержав, Димон извинился и выскочил в коридор, где с облегчением подставил уши под рев баяна из соседнего помещения. С опаской заглянув через некоторое время в зал ЛИТО, он убедился, что ярославский гость закончил выступление и его место заняла девушка с выбеленным лицом и черными губами. Образ дополняла крупная слеза, нарисованная на щеке. Маленький кассетный магнитофон наполнял зал звуками «Реквиема» Моцарта, а поэтесса, раскачиваясь в такт, вещала голосом Левитана:

«…В глазах тоска,
На сердце камень.
Дурные мысли в голове.
Зачем живет на свете парень,
Что уподобился траве?
Один ли он устал от жизни?
Один ли хочет умереть?
Кого еще тревожат мысли,
Всю жизнь с начала просмотреть?
Но кто понять его способен,
Того давно на свете нет.
Ушли отсюда добровольно,
В загробный мир купив билет.
— «Кому нужны мои страданья?»
Задал вопрос, хлебнув вина.
Он не нашел здесь пониманья
И молча вышел из окна…»

«Lacrimo-o-o-sa…» — взвыл хор в магнитофоне, и у Серого с Димоном синхронно появилось сильное желание напиться. Словно прочитав их мысли, Аполлионыч порылся в сумке «Олимпиада-80» и в его руке оказалась знакомая серебряная пудреница. Зацепив содержимое маленькой пластмассовой ложечкой, он поднес ее по очереди к ноздрям заскучавших друзей…

Наконец, чтения были закончены. Человек в красном плаще, сидевший слева, объявил, что в повестке дня остался прием новых членов ЛИТО. После этого все присутсвовавшие встали, сдвинули скамейки к стенам и выстроились в две шеренги, образовав проход через зал. Пожилой мужчина со слуховым аппаратом, к которому все обращались «Мастер», подошел к краю сцены, а его подручные составили свечи в майонезных банках треугольником у его ног. Воздев руки, Мастер обратился к аудитории:

— Какова первая обязанность члена ЛИТО?

— ЛИТО и лицо должны быть покрыты! — прозвучал хор голосов в ответ.

При этом все, кроме ничего находящихся в прострации Серого и Димона, достали из карманов черные полумаски и надели их. Повернувшись к Иблисову, Серый увидел, что и он сверкает на него глазами сквозь полоску ченой ткани с прорезями из под мохерового берета.

— Где место старшего подмастерья? — вопросил Мастер.

— На Юге, — прозвучал ответ, и один из обладателей красного плаща вышел из-за стола, спустился в зал и встал в начале прохода, у сцены.

— Где место младшего подмастерья? — прозвучал новый вопрос.

— На Севере.

Второй человек в плаще прошел по проходу и встал в дверях.

— ЛИТО покрыто и открыто для Входящих! — донеслось со сцены. — Кто Поручитель?

При этих словах Иблисов поднял обе руки и отозвался:

— Я, Мастер.

— Где Входящие?

— Здесь, Мастер.

Философ вытолкнул блаженно улыбавшихся Серого и Димона на середину прохода.

— Покройте Входящих! — прозвучал приказ.

На глазах студентов тут же оказались плотные черные повязки. «Кто тут нас покрывать собрался? — сквозь дурман запаниковал Димон. — Не дам!» Крепко взяв ничего не соображающих друзей за локти, кто-то решительно повел их к Мастеру.

— Взойдите!

Тут произошла небольшая заминка. Потерявший ориентацию Димон, пытаясь забраться на сцену, упал навзничь, подмяв под себя худосочного Тадеуша. Поэт взвыл, потирая ушибленное колено и обозвал Димона «падлой». Торжественность момента была немного нарушена, но оказавшийся рядом Пересвет, взяв Димона за брючный ремень, поднял его и поставил перед мерцающими майонезными банками.

— Желаете ли вы вступить в ЛИТО ДК имени Цюрупы и видеть истинный свет? — прозвучал вопрос.

— Да… желаем… — нестройно ответили друзья.

— Покажите им свет!

Повязки сняли, и нестерпимо-радужное сияние свечей заполнило пространство сцены. Стоящий вполоборота к ним Мастер казался огромным и симпатичным. Откуда-то издалека лился его божественный голос:

— Вы входите в ЛИТО Мастера Соснуры — почтенное общество, которое серьезнее и важнее, чем вы думаете. Вы счастливы, потому, что свободны! Можете писать ВСЕ — вас никто никогда не напечатает! Теперь вы с нами, братья! — с этими словами Мастер протянул им две черные полумаски.

Раздались овации. Кое-как пристроив подарки на лицах, друзья повернулись к залу. Серый отвесил поясной поклон, а Димон попытался сделать книксен и опять чуть не упал.

— А теперь — дебют Входящих, — объявил Соснура голосом телеведущей Анны Шиловой. — Читайте!