Холодный как мрамор

– Что происходит? – наконец спросила надзирательница Робинсон без какого-либо интереса. Она и пальцем не пошевельнула, хотя и видела, что Винни меня удерживала. Надзиратели Шеридана игнорировали проблемы, тем самым способствуя их возникновению. В их защиту можно сказать, что они, вероятно, не получали достаточно денег для того, чтобы рисковать своей жизнью и держать более жестоких девочек в подчинении.

– Ничего, – соврала Винни, обходя стол и возвращаясь к месту, где складывала белье.

Я посмотрела на свою груду белья и боковым зрением заметила страшные ортопедические черные туфли надзирательницы Робинсон рядом с моими ногами, но пока не расслаблялась – в Шеридане даже вмешательство авторитетного лица не означало, что ты в безопасности.

– Это правда? – спросила меня Робинсон. – Я только что видела, как она схватила тебя, Брейди, или же мне померещилось?

Момент истины. Была вероятность, что Робинсон не отправит меня к директору, а Винни потом изобъет меня до полусмерти, но я должна была рискнуть.

– Она украла у меня бальзам для губ, – ответила я.

– Я ничего не крала, – продолжила врать Винни. – Она его украла у меня, а я просто вернула свою вещь. – Она вынула бальзам из кармана и показала Робинсон. – Видишь? Мой.

Надзирательница Робинсон определенно не поверила Винни, но, похоже, решила просто разрядить обстановку, чтобы не обращать на себя ее гнев. Она положила руки на бедра и гневно приказала мне:

– Поднимись наверх и сообщи Карлитос о своей изоляции до отбоя.

Успех! Одиночная прогулка до моего этажа – идеально.

– Сука, – тихо бросила мне Винни, когда я прошла мимо нее с опущенной головой на выход из прачечной. Я старалась держать нормальный темп, хотя больше всего хотела убежать прежде, чем Робинсон изменит свое решение и поручит кого-то меня сопровождать.

Проскользнув через двери прачечной в коридор, я оглянулась по сторонам. Было еще по крайней мере восемнадцать минут перед тем, как все ученицы выстроятся в шеренгу на втором этаже, чтобы их отвели на ужин. Если мне повезет, то потребуется еще десять минут, прежде чем они поймут, почему я не дошла до кабинета Карлитос, как мне приказали, и что я сбежала. Получается, у меня было почти полчаса, чтобы выбраться на улицу к друзьям. Прежде чем покинуть Уиллоу, я настоятельно велела Генри быть на месте вовремя.

В спешке я толкнула ближайшую дверь, которая вела в котельную. Внутри оказалось темно. Тут были водонагреватели и какая-то электрическая панель управления – но, очевидно, не дверь на выход. Я попыталась воссоздать в голове план первого этажа и вспомнить, где находились двери по отношению к тому месту, где я стояла, но не смогла. Я слишком волновалась. Мое сердце колотилось. Я шагнула в коридор и побежала в противоположную сторону от лестницы, по которой могла подняться на первый этаж.

Тут был санузел, как я полагала, и, вероятно, только один вход и выход из комнаты, так что я оказалась в ловушке. Позади меня послышались шаги, отражающиеся эхом от бетонного пола и стен. Если тот, кто спускался по лестнице, окажется внизу и увидит меня, блуждающую по коридору в одиночестве, то сразу поймет, что что-то не так. На двери справа от меня была табличка «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА», и я медленно повернула ручку, чтобы проверить, не было ли здесь заперто. Она открылась, и я не задумываясь вошла в комнату и закрыла за собой.

Я осмелилась включить свет, как только вошла, не в силах провести даже несколько минут в полной темноте. При свете голой лампочки над головой я заметила, что находилась в комнате уборочного инвентаря. На металлических полках было большое количеств средств для прочистки труб, стирального порошка, средств для стирки, лампочек и воска для пола. В одном углу комнаты на вешалке висела униформа, а рядом со стремянками разной высоты стояли одно на другом ведра. Ко мне внезапно, как удар молнии, пришло осознание, что спускавшийся по лестнице направлялся в ту самую комнату, в которой пряталась я. Я бросилась к первому ряду стеллажей и повернула направо. В маленькой комнатке было еще четыре ряда секций, а рядом со стеной, выкрашенной в темно-серый цвет, на дешевом столе из древесной стружки стоял старый компьютер.