Холодный Лунный Смайлик (Сказка-нуар)

И опять ливень сбавил напор, перешел в моросящий дождь — почуять сие даже и зрения не надобно, ни простого, ни волшебного: звук дождя иной, водяные струи по невидимым трубам уже не ярятся, не грохочут, а негромко урчат… Император пошевелился, и Мишка уже безо всяких колебаний, на одном страхе перед чудовищем, ринулся внутрь замка, взбежав по лестнице, но не по парадной, как задумал минуту назад, а по следующей, поменьше, которая была справа от нее. Наружная дверь перед Мишкой беззвучно распахнулась в обе створки и так же беззвучно захлопнулась за ним, возвращая в прежнее 'закрытое' положение щеколды, крючки, стопорные болты, язычки… В Мишкиной голове сам собою стремительно сложился узор из магических и человеческих знаний-озарений: это он, Мишка, почти инстинктивно, практически на одном нутряном, подсознательном, вновь открывшемся колдовстве пожелал и осуществил проникновение внутрь… А захоти он сильнее, поколдуй с правильными формулировками — так и дверь не пришлось бы распахивать, наверное, прошел бы насквозь, как давеча днем, когда они с Жорой кирпичные стены в превращали в податливый туман… И еще Мишка ощутил, что двери замка хоть и выполнили его пожелание-мольбу-приказ, но какую-то частичку сил из Мишкиной сущности вытянули взамен… крохотную, меньше пылинки. А дождь до этого — наоборот: сил ему прибавил. Да, точно, а этому… железному хреносеку не прибавил… плохо только, что гаденыш Павлик не ржавеет, поскольку все-таки не из железа сделан…

И дальше уже Мишка домыслил своим физико-математическим умом разницу в восприятии дождя межу ним и чудовищем: это потому, что сам он живой, а следовательно, гораздо роднее, ближе к природе и к ее силам, чем призрак мертвеца в антикоррозийной металлической оболочке.

Дальше-то куда? Дальше — как можно дальше в пределах возможного, вот куда!

Вторые двери не были заперты, можно и вручную открыть-закрыть, не заморачиваясь попытками огородиться щеколдами да запорами. Если Павлик не способен преодолевать реальные преграды, его и первая дверь остановит, а если способен… но это без сомнения, что способен, раз уж они с Жорой…

Мишка на всякий случай потрогал-надавил поочередно — ладонями, лбом и носом в коридорную стену — нет, не поддаются, не пройти сквозь них… Двинулся было по лестнице вверх, но передумал, повернул налево. Прислушался, даже остановился, опершись левою рукой на деревянную стойку, за которой в дневное время дежурные сидят… чтобы даже дыхание и шорох одежды не мешали: дождь пока еще идет, его слышно из-за стен и окон. Мишка двинул кулаком в створку очередной двери, но удара не почувствовал, а дверь бесшумно распахнулась, впустила его и сама захлопнулась обратно. Что это — иллюзия для привычного человеческого сознания? Как оно обстоит на самом деле — Мишка сквозь дверь проходит, или двери открываются-закрываются, послушные неумелой, но ярко выраженной колдовской воле человека-новичка? В данную минуту это не важно, стало быть, этим знанием можно пока пренебречь.

В зале было чуть посветлее, нежели в коридоре, потому что из-за штор в помещение проникали обрывки мрака из-под ночного уличного ливня… которые, все-таки, изрядно веселее будут, нежели зловещая чернота внутри самого замка… Ага, как же, веселее!.. Нет уж! Там Павлик стоит, облизывается на дожде, а здесь Павлика нет! Так что здесь гораздо лучше, спокойнее. А… э-эти — к… кто?.. Мгновенный ужас пронял Мишку до самых пяток и столь же стремительно выцвел до размеров робкого любопытства: новый колдовской опыт внутри безошибочно подсказал Мишке: кто бы тут ни был — они все сами его, Мишку, побаиваются… Он их боится, они его. Да скульптуры, точно. Жора еще тогда ему сказал, что здесь 'заперты в плену' статуи Летнего сада, и что туда лучше не ходить, но Мишка почему-то думал, что они в северном коридоре… А они и есть в северном, он же налево повернул, в замок войдя! Значит, если отдернуть штору…

Мишка трясущимися пальцами осторожно приоткрыл самый краешек тяжелой белой шторы на окне, чтобы выглянуть во двор… Какое гнусное ощущение — предчувствовать, знать, и все равно смотреть туда… дабы воочию узреть свой ужас… Дождь продолжал лить ливмя, и это слегка обнадеживало. Своим новым зрением Мишка сумел различить обоих императоров: оба неподвижны, белесый сидит, черно-пречерный красноглазый стоит, спиною к Мишке, грабки растопырены… Стой, гадина, стой до утра, а лучше лопни на отдельные молекулы!

Скульптуры. В них тоже теплится некое подобие жизни, слабенькая такая аура. Мишка осторожно, останавливаясь почти на каждой паре шагов, пошел по внутреннему периметру небольшого зала. Да: в каждой скульптуре комочек слабенького сияния. Вероятно, если его оттуда вынуть, скульптура станет обычным камнем…

— Ну чего ты боишься, глупышка! Я не трону, да я и не умею ничего такого… Так просто хожу, смотрю, утра жду.