Холодный огонь

– «Тихая гавань» – чудесное место, – тараторила миссис Глинн. – Хорошо, Джим, что ты его туда устроил. Не то что современные дома престарелых, некоторые – просто настоящие гадюшники.

В справочнике из телефонной будки они нашли нужный адрес. «Тихая гавань» стояла на окраине Солванга, и Холли, выехав из города, взяла курс на юго-запад.

– Я помню, что у него был инсульт, – сказал Джим. – Я навещал его в больнице, специально приехал из Оринджа. Он лежал в реанимации. На тот момент я не видел его лет тринадцать или даже больше.

Под удивленным взглядом Холли Джим покраснел до корней волос.

– Ты не навещал родного деда тринадцать лет?

– Была причина.

– Какая?

Некоторое время Джим молча смотрел на дорогу прямо перед собой, а потом застонал то ли от бессилия, то ли от отвращения.

– Не знаю. Причина была, но я не помню какая. В любом случае я приехал в больницу, когда его хватил удар. И я помню, что он умер, будь оно все проклято!

– Четко все помнишь?

– Да.

– Помнишь его мертвого на больничной койке? Помнишь прямую линию на кардиомониторе?

Джим нахмурился:

– Нет.

– Помнишь, как доктор сообщил тебе о его смерти?

– Нет.

– Помнишь, как занимался похоронами?

– Нет.

– Тогда что же ты так четко помнишь о смерти деда?

Джим задумался.

Дорога петляла между пологими холмами, на которых тут и там стояли фермерские дома. Местами вдоль обочины тянулись белые изгороди, а за ними раскидывались пастбища, зеленые, как на фотографиях из Кентукки. В этой части долины зелени было больше, чем в окрестностях Свенборга. А вот небо стало темнее, и на нем появились сине-черные, как гематомы, тучи.

– Теперь, когда приглядываюсь, все совсем не четко, – после долгого молчания сказал Джим. – Все как-то размыто… Это ненастоящее воспоминание.

– Ты оплачиваешь содержание Генри в «Тихой гавани»?

– Нет.

– Ты унаследовал ферму?

– Как я мог ее унаследовать, если он жив?

– Тогда, может, ты его опекун или доверенный управляющий?

Джим хотел отмести и эти варианты, но вдруг вспомнил: комната слушаний в суде; свидетельство доктора; адвокат деда заявляет, что его клиент, находясь в здравом уме и твердой памяти, выражает желание передать управление недвижимостью внуку.

– Господи, да.

Джим был в шоке: он мог забыть не только события далекого прошлого, но и то, что происходило всего четыре года назад. Холли обогнала неспешный грузовичок и прибавила газу на прямом участке дороги, а Джим рассказал ей все, что удалось вспомнить.

– Как я это делал? Как я так жил? Получается, я заново переписывал все события прошлого, которые меня не устраивали?

– Самозащита, – в который раз сказала Холли. – Могу поспорить, ты во всех подробностях помнишь свою работу в школе, помнишь давно выпустившихся студентов, помнишь своих коллег…

И действительно, Джим легко заглянул в свое учительское прошлое – и видел все четко, будто это было только вчера.

– …потому что школьная жизнь не таила в себе никакой угрозы, она была упорядочена и полна смысла. Ты забываешь только то, что подталкивает тебя к самым глубоким колодцам твоей памяти. Все связанное со смертью родителей, со смертью Лены, с тем временем, когда ты жил в Нью-Свенборге. И Генри Айронхарт – часть всего этого, поэтому ты стер его из памяти.

Небо стало похоже на один сплошной синяк.

На фоне туч появились черные птицы. Теперь их было больше, чем на кладбище. Джим насчитал четыре, потом шесть, восемь. Казалось, они летят параллельно дороге и тоже направляются в Солванг.

Джим вдруг вспомнил сон, от которого проснулся в то утро, когда ездил в Портленд, где спас Билли Дженкинса и познакомился с Холли. В том кошмаре его преследовала стая черных птиц, они с пронзительными криками кружили над головой, целясь в него крючковатыми клювами и острыми, как скальпель, когтями.

– Худшее впереди, – сказал он.

– Что это значит?

– Не представляю.

– Ты о том, что нас ждет в «Тихой гавани»?

Над ними в холодных потоках воздуха парили черные птицы.

– Надвигается что-то очень и очень страшное.

2

«Тихая гавань» располагалась в большом одноэтажном здании, построенном буквой «П». Оно стояло за чертой города, и ничто в нем не напоминало датские домики. Типовой проект, все функционально и без излишеств: «коробка» с оштукатуренными кремовыми стенами и бетонной черепицей, зато свежевыкрашенная и опрятная. Живая изгородь аккуратно подстрижена, трава на газонах скошена, пешеходные дорожки подметены.

Холли все понравилось. Она даже подумала, что неплохо было бы переехать в такое место лет в восемьдесят, смотреть каждый день телевизор, играть в настольные игры и волноваться, только если утром забудет, куда накануне положила свои вставные челюсти.

Они вошли внутрь. В широких, застеленных однотонным желтым линолеумом коридорах было свежо. В большинстве домов престарелых пахнет страдающими недержанием пациентами, которых регулярно забывает подмывать невнимательный персонал, либо освежителем воздуха, маскирующим этот запах.