Холодный путь к старости

– Тут все мое! – крикнула Харева, войдя в раж и потрясая найденной бумажной деньгой самого большого номинала. – Утаить хотел?!

Новоселов вцепился в руки депутата Совета.

– Так нельзя! – завопил он. – Отдай!

– Полай! – предложила Харева. – Ручки, рученьки, рученки убери! Я неприкосновенная!

Новоселов не отставал. Харева протянула свободную руку к его животу и сильно ущипнула с прокруткой. Когда она отпустила кожу Новоселова, та звонко щелкнула, как тугая перетянутая резина. Новоселов охнул от боли.

– Руки по швам! – командным голосом крикнула Харева. – Учить буду за нападение на депутата!

Новоселов еще с армии боялся начальственных окриков и вытянулся в струну. Это собственную жену он мог гонять по квартире, благо ее не было дома, и она не видела его позора, а чужую женщину, депутата… Харева схватила Новоселова за нос, сдавила его и стала выкручивать. Новоселов забеспокоился.

– Стоять ровно и не брыкаться, я неприкосновенная! – начальственно крикнула Харева. – Не оторву, поучу! Про сливы слышал?

Новоселов знал, что такое сливы, он понимал, что его нос вскоре примет их цвет, но покорно стоял…

– Это тебе за неподчинение! – объявила Харева и отпустила нос. – Гони ножницы…

Были порезаны все ткацкие покупки Новоселова, разбит телевизор, вскрыта обшивка дивана…

– Все, кажись рубликов на шестьсот отстаралась! – заявила Харева, стирая капли пота со лба и в особенности с глухого уха, чтобы не закоротило проводку слухового аппарата. – Твои проценты списаны, долг жду.

Входная дверь мерзко хлопнула, Новоселов осматривался и не мог поверить…

***

Дверной звонок нежданно потревожил вечернюю тишину в квартире Харевой примерно через полмесяца после расчета у Новоселова. За дверью оказался одетый в форменную летнюю рубашку лейтенант милиции Фрицык с прижатой к боку папкой. Весь его вид напоминал о служебном долге, здоровье и даже морали.

– Гражданка Харева? – спросил Фрицык.

– Да, а что надо? – ответила Харева.

– Вы избили гражданина Новоселова, уничтожили его вещи, не отреагировали ни на одну из наших повесток. У меня постановление о вашем принудительном приводе, – объяснил Фрицык.

– Вы знаете, что я депутат и неприкосновенна? – спросила Харева.

– Да, – ответил Фрицык.

– Покажите постановление, – потребовала Харева.

Фрицык протянул лист бумаги. Харева резко вырвала его, прочитала и положила в карман синего байкового халата, в котором она и вышла на встречу. В глазах Фрицыка читались немой вопрос и недоумение.

– Все, – сказала Харева. – Можете идти. Свободны…

– Какое все?! – повысил голос Фрицык. – Отдайте постановление.

– Какое постановление? – спросила Харева.

– Да я ж при исполнении! – возмутился Фрицык и протянул руку к карману халата…

До кармана Фрицык не дотянулся. Харева заметив движение, мгновенно выхватила у Фрицыка папку, ударила его коленом в промежность и, пока лейтенант в полусогнутом положении, мелко перебирая ногами, заспешил на первый круг по выложенный плитками лестничной площадке, захлопнула входную дверь. Далее она спокойно прошла в зал, присела в кресло и принялась перебирать документы, лежавшие в папке Фрицыка. Найдя заявление Новоселова, свидетельские показания, она спрятала их под кипу постельного белья в антресоли и заспешила к входной двери, подгоняемая непрерывным гулом дверного звонка. На ходу она закрыла папку, как было, прежде стащив из нее шариковую ручку, по привычке…

– Что беснуешься, лейтенант? – спросила Харева, открыв дверь.

Фрицык поджал губы и хотел было броситься к ней.

– Расслабься, я депутат, – охладила его Харева.

– Папку давай и постановление, – рявкнул Фрицык.

– Ты на кого гавкаешь? На депутата?! – повысила голос Харева.

– Папку отдай, а то отделение вызову, – пригрозил Фрицык.

– На собачку драчку! Ну-ка, отними! – крикнула Харева, помахивая папкой под потолком. – Меня не тронь. Я неприкосновенная.

Фрицык осторожно прыгал, чтобы не задеть депутата, а Харева между тем ворованной ручкой рисовала на его рубашке линии по длине равные высоте прыжка. Фрицык папку отобрал и ушел вниз по ступеням разрисованный чернилами, как шкодливый школьник. Харева плюнула ему вслед и исчезла в квартире.

Жалоба от Фрицыка попала к прокурору Коптилкину, обнаружилась и пропажа документов из папки, но депутатский корпус был един и опять отстоял Хареву.

***

Животных можно выдрессировать, малому ребенку один раз стукнут по ручкам, и он понимает, Харева воспитанию не поддавалась. Потеря двух доходных подработок для нее означала только одно – надо искать третью, причем кардинально отличающуюся от двух других.

Она ходила по своей квартире, покручивая вокруг пальца янтарные бусы, пока идея не настигла ее. «Хватит общественной работы. Торговать и только торговать, чтобы деньги сразу на руки, и только продуктами, чтобы всегда спрос был и сама сыта», – решила она. Продукты – товар объемный – не золото, которое в сумочке умещается. Склады нужны.