Холодный путь к старости

– Выталкивая представителей общественности и милиции, своими действиями вы совершаете правонарушение, предусмотренное статьей…! – кричал участковый, беспомощно скользя ботинками по линолеуму по направлению к выходу.

– Заткнись, дурило, – оборвал супруг Братовняк, действовавший как бульдозер. – Я сам налоговый полицейский и знаю, что делаю.

– Посмотрите на документы! – кричали юристы, размахивая красными книжечками.

– Не показывай карты, когда играешь. Без взяток останешься. Мы офицеры налоговой полиции, – поддержала мужа супруга, плечом выдавливая правый фланг проверяющих. – Знаем, что делаем. Ваша шваль нашим козырем кроется.

– Дави их, дави, – кричала теща с левого фланга.

– Меня не увольняйте, я тута! – напоминала продавщица, бегая вокруг.

– Прошу подмогу! Не можем справиться! – закричал участковый в рацию.

– Какая подмога?! Что ты языком вытрясаешь? – спросил Братовняк, поняв, что надо менять тактику. – Кто тебя не пускает? Иди, смотри, но не привлекай общественность.

– Настаиваю на представителях! – уперся участковый.

– Хрен с тобой. Бери, но одного. Второй пусть на улице подождет, – сказал Братовняк, прикинув в уме, что двух свидетелей противнику недостаточно.

Один юрист на букву «С» вышел на улицу, где скакал, выжимая из тела тепло, в то время как внутри магазина развертывалась новая схватка.

– У них китайский суп просрочен, – шептал на ухо участковому оставшийся юрист.

– Дайте-ка тот супчик, что на витрине лежит…

– Какой супчик? – спросила теща, демонстративно разрывая ценник от супчика на мелкие клочки. – Он не продается. Да и нет никакого супчика.

Теща убрала упаковку с витрины и улыбнулась:

– Это наша продавщица себе на ужин принесла.

– Там целый ящик…

– Она кушать любит…

– А сметана?

– Где видите? Просроченного нет, – жестко сказала теща.

– За обман по статье… – опять не договорил участковый.

– Тебе статьи в рот запихать, как кляп, чтобы ты заткнулся? – вмешался Братовняк. – По-человечески же объяснили.

– У нас есть доказательство! – пригрозил юрист на букву «С». – Перец!

– Ну-ка верни перец, падла! – вскричала теща.

– Хреночки, куплен, – ответил юрист.

– Давай перец, деньги вернем, – сказал Братовняк и наступил всей своей тушей на носок ботинка юриста. – Давай, а то узнаешь всю тяжесть закона!

Юрист расправил плечи, выкатил бугор груди колесом и собрался ввязаться в бой, как «Еврейский» заполнили звуки тещиного голоса:

– Все, гоните их! Не к чему докопаться! Пусть со всей ментовкой приезжают! Ничегошеньки не найдут!…

Юриста и участкового выпроводили из магазина. В двери предусмотрительно щелкнул замок, предупреждая о тщетности дальнейших попыток войти. Тройка правозащитников пошла восвояси, обсуждая происшедшее.

– Ментов не уважают! Куда мир сливается! – возмущался участковый, в недавнем прошлом сантехник.

– Неслыханно! Теща вконец оборзела под прикрытием дочери и зятя, – обозначил факт один из юристов.

– Они не ведают, что творят! – громко, на всю округу предположил второй юрист.

Второй юрист на букву «С» был не прав. Братовняки доподлинно ведали, что их не накажут. Так и вышло, хотя юристы на букву «С» жаловались…

ПРОВАЛ

«Потери позволяют острее осознать привлекательные стороны утраченного»

Сапа сидел за кухонным столом, уныло глядя в чашку чая, от которой печальными мелкими полупрозрачными сгустками, кружась и исчезая, взлетали паровые облачка. Он получил от мэра уведомление о сокращении в день своего рождения, как все остальные сотрудники его отдела, и рассуждал вместе с Аликом об этой убийственной прогнозируемой неприятности.

– Его стиль мщения: если втыкать нож, так с прокруткой. Если чинить неприятности, так побольней и с наибольшей выгодой, – говорил он. – Не забыл моего заявления об увольнении. Узнал, что тебе помогал. Твои листовки против Квашнякова считает моим делом…

– Хотите, расскажу ему? – спросил Алик скорее для проформы, чем для исполнения.

Он не признавал своим грехом, что мэр за его проделки отыгрывается на другом человеке.

«Если это ошибка Хамовского, то он и ответит за нее, – рассуждал Алик, – если Хамовский специально приписал Сапе листовки, чтобы с ним было удобнее расправиться за какие-то их личные противоречия, то это тоже его дело. Я тут не виноват».

Публично признаваться и выходить из тени на суд, как совестливый партизан из лесу, потому что немцы предложили расстрелять мирных жителей, он не собирался.

– Твое дело, – ответил Сапа. – Знаешь чем отличается порядочный человек от непорядочного? Первый может потупить только определенным образом, у второго множество вариантов.

Алик не ответил на интеллигентный укор.

– А знаешь, какую должность он мне предложил вместо председателя комитета общей политики? – спросил Сапа.

– Нет, конечно, – ответил Алик.

– Слесарем предложил работать, – ответил Сапа. – Ты, говорит, имеешь техническое образование, на месторождении работал, значит, на рабочей специальности должен справиться. Если хочешь, похлопочу. Издевается мерзавец.

– И что вы?