Холодный счет

С Прянишниковым переговорили, Харитонова доставили в отдел, там Севастьян подвел Татьяну к своей «Ниве». Оказалось, ехать ей далеко, через весь город в поселок Круголовский. Это хоть и пригород, но добраться – целая проблема, если на автобусе, зато на машине без проблем. Севастьян подменял дежурного оперативника, тот уже вернулся к службе, поэтому рабочий день для него закончился и он вполне мог подвезти женщину.

– Харитонова оформить надо, минут через двадцать освобожусь, – сказал он. – Если очень торопишься, можешь взять такси.

Татьяна не торопилась, дождалась его, он доставил ее в поселок, подвез к пятиэтажному дому на окраине.

– Подождешь немного, а то я не уверена, что Катька дома.

Севастьян не стал спрашивать, кто такая Катька, но просьбу выполнил. Минут через десять Татьяна вернулась, открыла дверь и, шлепнув по боковому карману плаща, села в машину.

– Ух! – весело улыбнулась она.

– Что, дома нет?

– Да нет, есть. И деньги вернула! – Татьяна снова хлопнула себя по карману. – Можно назад!

– Куда назад?

– В Подозерку.

– На ночь глядя?

Крюков посмотрел на часы, но взгляд коснулся открытой женской коленки и скользнул под подол платья. Половина десятого, смеркается, скоро совсем стемнеет, куда сейчас ехать? Но ведь можно и остаться. Татьяна – девушка не худенькая, ножки у нее сильные, как раз такие, какие ему нравятся. И вообще, он так плотно к ней притерся во время пути.

– А что делать? Катька на ночь не пустила… Хорошо хоть деньги отдала… Я теперь богатая невеста! Жаль, жениха нет! – вздохнула она.

– Может, у меня переночуем? – спросил он. – А завтра поедем.

– А жена что скажет?

– Жена ничего не скажет.

Севастьян привел Татьяну в свою квартиру, там их встретил только беспородный, но очень домашний кот.

– Мы с Котовасием два невеселых одиночества, – сообщил Севастьян. – Только я некастрированный.

– Некастрированный и одинокий? – Татьяна повернулась к нему с таким видом, как будто собралась обнять и зацеловать, но всего лишь взяла за руку. И проникновенно посмотрела ему в глаза. – Звучит как мечта любой женщины.

– Но ты же не любая?

И он смотрел ей в глаза, ожидая увидеть в них призыв. Он понимал, почему нельзя останавливаться. Всю дорогу жутко хотелось выпить, он, конечно, переселил себя. Но сейчас сорвется, если Татьяна откажет ему.

– Я самая-самая!

– Хочу в этом убедиться.

– Попробуй. – Снимая с головы косынку, она прислонилась спиной к стене.

Севастьян подхватил ее, одной рукой обняв за талию, а другой помог снять плащ. И на пол усадил, чтобы снять сапоги. Но посадил на ковер в гостиной, до дивана добраться не хватило ни времени, ни терпения.

На диван запрыгнул Котовасий, в легком кошачьем недоумении он смотрел, как Севастьян справился с застежкой одного сапога, перешел к другому, поднял правую ногу, затем левую.

– Кот смотрит! – не сводя с него затуманенных глаз, улыбнулась Татьяна.

– А ты закрой глаза! Ты его не видишь, он тебя не видит…

Она кивнула, послушно сомкнула веки. И осталась без колготок и трусиков.

– Я тебя чувствую, – прошептала она.

Ее рука нащупала пряжку его ремня, но Севастьян распоясался сам. И расстегнулся, и навалился на женщину, сохраняя в памяти момент, когда она осталась без колготок.

– Как там кот? – пробормотала она, замирая перед стартом.

– Не знаю, но его нужно согнать…

Севастьян не начинал. Он хотел раздеть Татьяну догола, но не на полу же это делать. Ковер у него нестарый, очень даже в приличном состоянии, но стерильностью он точно не отличался. На диван бы перебраться, но Татьяна уже взяла старт, навалилась на Севастьяна, круговым движением бедер впустила в себя Крюкова. А кот стоит, смотрит, то на него глянет, то на нее. Татьяне уже за тридцать, Севастьян ничего о ней не знает, может, она блудница последняя, может, счет ее мужчин перевалил за сотню, а то и за тысячу. Даже кота волнует этот вопрос, он возмущен. А ему все равно, во всяком случае, сейчас. Остановиться он не мог…

8

Пятница, 5 июня

Вроде бы лето, а печку с утра неплохо бы протопить. Коровы у Татьяны нет, но без кур в хозяйстве никуда, а птица эта прожорливая и привередливая, в семь утра будь добр включить свет в курятнике и засыпать в кормушку пшеницы с просом, а через два часа они пожелают отведать влажной мешанки. Но Севастьяну не до кур, в семь он уже будет в пути, а в девять в своем РОВД. А в пути будет ругать себя за малодушие. Не пара они с Татьяной, не лежит у него душа к ней, но уже скоро месяц, как они вместе. Выходные он проводит с ней.

Дом у нее в Подозерном неплохой, деревянный, теплый, печь хорошая, тяга сильная, и банька замечательная, причем на берегу реки. Но уже ничего не хочется, домой бы, в свое спокойное одиночество.

– Воды принесешь? – Татьяна чиркнула спичкой, зажгла щепу в печи.