Холодный воздух подземелий (СИ)

При своем скромном статусе я был довольно известным зельеваром в некоторых кругах и, разумеется, единственным зельеваром в Хогвартсе. Более того, только у меня могли храниться редкие ингредиенты, доступ к которым я получал исключительно по министерской лицензии преподавателя зельеварения. Я нес ответственность за все происшествия, которые случались на моих уроках во время приготовления зелий и обращения с их компонентами. Если в школе происходит нелепая оплошность с приворотным зельем, то дело обычно заканчивается применением антидота в больничном крыле и припугиванием незадачливого героя-любовника исключением из школы. Но если Хогвартс потрясет громкая история с криминальным подтекстом, в которой будет фигурировать яд, за дело возьмутся уже не преподаватели, а авроры, и первый, с кого начнется проверка, буду я. Обыщут мой кабинет, покои и, разумеется, лабораторию. И тогда моя дальнейшая судьба будет зависеть от того, что там найдут…

В моей жизни было несколько эпизодов, когда мне удавалось спасти свою жизнь и дальнейшую судьбу посредством собственной предусмотрительности и интуиции. Я руководствовался своим главным жизненным принципом: никогда не недооценивать низость и мерзость людей. В том числе, если речь шла о детях.

Я провел в лаборатории полночи. Я вновь и вновь пересматривал, перетряхивал и перепроверял свои полки и ящики, заглядывал под столы и шкафы - я искал сам не зная что, но делал это так, как если бы на моем месте был не я, а какой-нибудь болван из аврората, который сочтет меня довольно подозрительным, чтобы начать под меня копать. Под утро мое внимание рассеялось и я уже плохо соображал что-либо. Предыдущие часы работы не дали мне никаких результатов: все вещи в лаборатории были моими - я не нашел среди них ничего подозрительного, что привлекло бы мое внимание. Но это совершенно не успокаивало меня. Видимо с возрастом я стал превращался в параноика.

***

Прошла неделя и старшекурсники четырех факультетов принесли мне готовые эссе по ядам, причем, в каждом классе атмосфера звенела от неприкрытой неприязни: студенты должно быть поносили меня оскорблениями и проклятиями за невыполнимое домашнее задание.

Я проверял эти работы без особого энтузиазма, потому что особого смысла в них теперь не было: студент, который похищал “Реестр”, вернул его обратно до того, как получил задание и, следовательно, использовать его для написания эссе не мог. Я читал свиток за свитком, черкал, исправлял, иногда ставил хорошие оценки, но при этом думал совершенно не о работах. К слову, среди них попадались неплохие: описание было весьма размытым, не хватало конкретики, но классификация была определена верно и суть прослеживалась. Обнаружить стопроцентное попадание я не рассчитывал - для этого надо было оказаться гением и выучить наизусть шестисотстраничный “Реестр” за один месяц, что едва ли было возможно сделать даже полгода. А я не мог припомнить, чтобы я когда-либо подозревал кого-то из своих учеников в скрытой гениальности. В умственной отсталости - да, в сволочизме - возможно, но чтобы в гениальности… Было бы странно, если бы тайный вундеркинд, доучившийся до пятого-шестого-седьмого курса обнаружил себя только сейчас, размышлял я, клюя носом над тридцатым по счету свитком. И каково же было мое изумление, когда тот самый невероятный вундеркинд все-таки нашелся.

***

Передо мной на уроке сидели пятые курсы Гриффиндора и Когтеврана. Если кто-нибудь спросил бы меня однажды, что хорошего в пятых курсах, я бы без промедления ответил, что лучшее, что есть во всех пятых курсах - это то, что начиная со следующего года основную часть присутствующих здесь болванов я никогда в жизни больше не увижу на своих уроках. Об этом, я впрочем ежегодно сообщал студентам с величайшим воодушевлением. Но в этот раз все было немного иначе.

- …насколько вы помните, через два с лишним месяца вы все сдаете СОВ, и от результатов этого экзамена будет зависеть ваше дальнейшее обучение. Все вы пойдете на экзамен с тем багажом знаний, который приобрели за прошедшие пять…

Я распинался не хуже своих коллег, только делал это не с тщетной надеждой на то, что патологические разгильдяи возьмутся за голову за пару месяцев до экзамена и начнут что-то учить, а лишь разминался перед оглашением главной новости, подводя к сути.

- …проверка мной последнего домашнего задания показала мне, что лишь у некоторых из вас есть задатки, но даже им предстоит впереди колоссальная работа…

Я заметил несколько студентов, которые вскинули голову, поняв, что я упомянул их. Как правило, это были старательные амбициозные ученики, которые наверняка придут ко мне в следующем году на продолжение курса зельеварения.

- …но среди вас есть студент, - интригующе продолжал я, - который сумел поразить меня и выполнил работу на “Превосходно”.

Класс замер, ожидая услышать заветное имя. Я не стал тянуть книззла за хвост и, вытащив одну работу из стопки, продемонстрировал ее аудитории.