Холостяки

Стиль его гостиной был по-мужски лаконичным, но уютным. Диван, обитый темно-синим твидом, был повернут к большим окнам, а кожаное кресло и маленький столик из стали занимали другую сторону комнаты. Чайным столиком Стерлингу служила большая перевернутая корзина.

Мы сидели рядом на диване. Стерлинг взял бокал у меня из рук и поставил его на столик рядом с нами.

Он был тихим, задумчивым, и я гадала, о чем он думал.

И в эту минуту я поняла, что все мы пытаемся найти настоящего человека. Настоящую привязанность. Настоящую близость. Настоящую любовь. Глоток чего-то реального в этой жизни. И это желание было у нас со Стерлингом общим. Пусть он это отрицал, пусть говорил, что потерял интерес к самой мысли о браке и согласился на него исключительно из-за денег. Но я видела, что он хочет отношений, когда смотрела ему в глаза, чувствовала это, когда он улыбался мне. Ему так же, как и мне, отчаянно хотелось чего-то настоящего. Возможно, он нуждался в этом даже больше меня.

– Тебе, наверное, кажется странным, что я согласился на этот дурацкий план с женитьбой, и я тебя понимаю.

Я сглотнула и покачала головой. Я не собиралась судить его. Слишком много денег было поставлено на карту.

– Но ты должна верить, что у меня есть на то причины. И дело не только в деньгах. Ну, то есть не совсем. – Он опять потер затылок. – Мне просто нужно, чтобы все получилось.

Я взяла его за руку.

– Ты не обязан что-либо мне объяснять. Я же сказала, что помогу тебе, и я действительно это сделаю. – Из моего горла вырвалось хихиканье. – Считай, что сегодня вечером я тестирую твою способность очаровать женщину.

Улыбка у него получилась удивленная.

– А тебя я очаровал, мисс Палмер? – Стерлинг все еще держал меня за руку, и когда он погладил мою ладонь большим пальцем, по телу побежали мурашки.

У меня закружилась голова от электрических разрядов, пробегавших между нами весь вечер. Стерлинг был пьяняще привлекательным, и черта между работой и дружеским общением становилась все размытее. Друзья по работе и любовники – совсем разные понятия, но когда Стерлинг был так близко от меня, когда я чувствовала тонкий аромат его пряного одеколона, а темно-голубые глаза внимательно смотрели на меня, все становилось расплывчатым.

– Ты заслужил наивысший балл в практике обольщения, мистер Куинн, – прошептала я, когда Стерлинг придвинулся ко мне.

– Нам, вероятно, следовало бы проверить, как я целуюсь. Знаешь, в исследовательских целях, – прошептал он.

Меня накрыло теплой волной. Боже, разве можно быть настолько сексуальным? Если бы он предложил проверить, как он занимается любовью, хватило бы мне сил сказать «нет»?

Обхватив ладонями мое лицо, он чуть наклонил мне голову, чтобы мои губы встретились с его губами. В эту долю секунды я поняла, что могла бы отодвинуться от него, но я этого не сделала. Я закрыла глаза, и его теплые пухлые губы прижались к моим губам. Потом он легонько втянул губами мою нижнюю губу. Я раскрылась ему навстречу. Потом так медленно, что мне стало больно, он коснулся языком моего языка.

Черт подери.

Этот.

Мужчина.

Умеет.

Целоваться.

Все мои поцелуи, начиная с восьмого класса, в сравнении с этим поцелуем казались никуда не годными.

Нежность. Чувственность. Мягкость. Настойчивость. В его поцелуе было все это сразу. И даже больше.

Одной рукой Стерлинг держал мое лицо, а другая его рука скользнула в глубокий вырез моего джемпера. Тщательно избегая касаться моих грудей, болевших от жажды его прикосновения, он легко провел кончиками пальцев по коже вдоль линии выреза, оставляя за собой теплое покалывание. Все мое тело молча молило о большем.

Но Стерлинг отстранился от меня всего лишь на несколько дюймов и прижался лбом к моему лбу.

– Черт, какая же ты вкусная.

Во мне все сжалось. Этот мужчина даже ругался сексуально.

Отодвинувшись от меня еще чуть-чуть, Стерлинг посмотрел мне в глаза. Его собственные глаза потемнели, в них плескалось отчаянное желание, и от этого я захотела его еще сильнее. Я поняла, что действую на него так же, как он действует на меня.

Из глубины его горла вырвался короткий стон. Он снова приблизился ко мне, стал изучать мое лицо. Проведя большим пальцем по моей нижней губе, он с трудом выдохнул. Он не стал спрашивать, хорош ли был его поцелуй, или в шутку интересоваться у меня, прошел ли он тест. Мы оба знали, что этот поцелуй был совершенным. Сильным. Это был настоящий поцелуй. Настолько настоящий, что это даже немного пугало. Некоторые люди просто созданы друг для друга. Все дело в химии, в феромонах или еще в чем-то. Я поняла, что могу легко влюбиться в него, но, учитывая то направление, в котором двигалась его жизнь, я не могла этого допустить.

– Нам следовало бы остановиться, пока мы не совершили чего-то такого, что мы не сможем исправить, – сказал Стерлинг.

– Или того, о чем мы пожалеем утром.