Холст

– Тогда мне хотелось заложить в картину тайный философский смысл. Не только же вам писать картины с секретиком, – Алла Георгиевна поставила опустошенную любимую кружку на стол. Она говорила вполне серьезно, отвечала на смех Юли сдержанной улыбкой.

– Заинтриговала, – Юля прожигала маму своим взглядом, – какой же смысл я должна увидеть в этой картине? Сейчас я вижу сбор людей за общим столом, которые обсуждают будущие планы. А к ним присоединились и поддерживают их призраки, люди из потустороннего мира. Я не знала, что этих людей-призраков убили эти пирующие за столом.

Своими жаркими лучами, солнце уже отогрело остудившийся за ночь воздух. Желтогрудый синица-самец своими короткими и звонками напевами – ци-ти-пи, ци-ти-пи – с самого утра не оставляет шанса найти свою вторую половинку. На вряд ли, такая его прекрасная трель извергает тревожный клич о приближении врага. Ветер лениво прочесывает макушки, растущих во дворе, березы и рябины. Солнце неспешно поднимается ввысь, лучами проверяя свои владения после властвования луны. Юля совершенно не обратила никакого внимание на загоревшийся, яркий экран телефона и на пролетевшую по кухне мелодичную мелодию.

– Невозможно строить планы на будущее, если настоящее началось со смерти детей и всей твоей семьи. Ладно, пора собираться в магазин.– Алла Георгиевна встала, опираясь руками о стол, – У тебя какие планы на сегодня?

– Я уберу все со стола, – Юля встала вместе с ней и выдернула из маминых рук зеленую кружку, – мой план на сегодня это наш любимый магазин.

– Юль, я тогда так много краски перевела на этого призрака. А времени-то я сколько провела возле полотна, ты не представляешь. Вот мой шейный остеохондроз прекрасно помнит об этом, – Алла Георгиевна помассировала себе шею со стороны спины, – но, к сожалению, мне так и не удалось из него сделать живого человека. Сейчас вокруг него какая-то несуразность. Она портит всю мою картину, – она погладила дочь по руке и направилась в спальную комнату, – иди на свидание с другом друга. И даже не думай отказываться, – не оборачиваясь, сказала она.

– Мам, я тебя подожду на улице, во дворе. Ты не спеши, время еще есть.

Юля, только когда протирала кухонный стол, вспомнила о телефоне. Не вытерев влажные руки, она включила телефон. Ее взгляд вцепился в сообщение от Сергея, а лицо обретало счастливые, радостные формы.

«Да, все в силе. Сегодня освобожусь в 17:13, буду в кафе к 17:53»

К этому времени Александр не только нашел свое место, но и с чувством своего командировочного опыта обустроил пространство, в котором ему предстояло прожить четыре дня. Окно поезда показывало все те же пейзажи бурятской прерии с холмами. Он, заложив руки за голову, лег на нижнюю полку тринадцатого места головой к проходу. С такого положения он видел в окне чистое, голубое небо. Только иногда снизу окна возникали округлые и конусные верхушки холмов. Они были то голые, то полностью покрытые сочной зеленью. Наверняка в это время по земле вздымалось не одно облако пыли от копыт гнедых скакунов. За этим блуждающим по степи зрелищем могли наблюдать только пассажиры с верхних полок и те, кто не успел еще распластаться на нижней полке, как это сделал Саша. Он несколько раз тянулся к телефону, пока обустраивался, но каждый раз отдергивал руку от столика, на который он положил его. Сейчас же он вчитывался в каждое слово в сообщении от Юлии.

«Мы, дети искусства, такие эмоциональные. Ха-ха. Предлагаю начать с начала. Ну так что ты хотел мне предложить?;)»

В салоне белой девятки не осталось ни следа от ночной свежести к тому моменту, когда Юля вышла во двор и открыла дверь своей машины. Только в такие дни, когда солнце нещадно одаривает своим теплом все, до чего могут достать его лучи, она сильно жалела, что не послушала тогда своего девичьего сердца и не остановила свой выбор на иномарке, в которой был бы кондиционер. Раскрыв обе передние двери, в ожидании, что ленивый ветер спустится с небес и выдует из салона духоту, она, обдумывая каждое слово, писала сообщение Александру. Стояла она между открытой дверцей и корпусом машины, облокотившись одновременно и на дверь, и на крышу. Ее сосредоточенность от набора текста ни на толику не угасла, когда ее окрикнул молодой человек – Юля, вы сегодня божественны в этом синем сарафане в белый горошек.