Холст

Он долго стоял в открытых дверях своего БВМ матового цвета, припаркованного рядом с ее авто, и не сводил с Юли глаз. Он был примерно ее возраста, с атлетическим телом в обтягивающей все его мышечные рельефы футболке. Может быть, он и простоял бы еще дольше, дожидаясь всречисо взглядом Юлии. Но, видимо, появившаяся из подъезда Алла Георгиевна смутила его. Он сделал комплимент и еще несколько секунд всматривался в опущенные к телефону глаза Юлии. Не дождавшись встречи взглядов, он нырнул в салон, и двигатель его БМВ взревел диким бизоном. Ветер со слабыми порывами все же снизошел с небес и, поднимая местами пыль, пролетел по двору, заглядывая во все закоулки. Предусмотрительно ветер уволок за собой всю собранную за утро духоту из салона белой девятки и, слегка приподнимая и теребя подол Юлиного сарафана, пустился наутек к безоблачному небосводу. Листья на дворовых березах зашелестели так, словно макушки пробежались по стволу дерева от корней до самой макушки.

– Ты быстро, – Юля заметила маму только тогда, когда та сравнялась с открытой пассажирской дверью, – Садись, я сейчас, – Юля еще раз пробежалась по тексту и нажала кнопку «Отправить». Мама, не проронив ни слова, удобно уселась в кресло.

Поезд Александра уже давно оставил позади город Улан-Удэ и теперь, монотонно стуча колесами по рельсам, прорезал бескрайнюю бурятскую степь. Воздух по-прежнему был пропитан лесной гарью. Густой лес, вдоль всей линии горизонта, извергал клубы смога. Так же горели и все написанные Александром сообщения, которые он удалял, как только перечитывал их перед отправкой.

«Спасибо что дала шанс»–первое сообщение, которое положило начало череде текстов, которые быстро сгорали на экране телефона Саши в сопровождении его ворчания –чушь какая-то.

«Ты понравилась мне с той самой первой встречи, когда ты меня пригласила сходить к лечащему Сергея психологу. Ну, а потом я заробел. Боялся пригласить на встречу. Думал, ты влюблена в Серегу. Ха-ха, спасатель жизней, а побоялся!»–это сообщение, одно из немногих, долгое время яркими черными буквами на белом фоне заполняло большую часть экрана. За это время бурятская прерия сменилась на городские постройки, а поезд даже успел сделать одну короткую остановку. «Как мальчика в описанных штанишках» – пробубнил Саша себе под нос и «сжег» его.

– Ты чего там сам с собой разговариваешь. Совсем одичал в тайге, что ли? –сослуживец Евгений склонился с верхней полки. Он все это время лежал головой у окна и с ребяческим интересом смотрел за мелькающими в окне вагона пейзажами, – Саш, – прикрикнул он, видя, что на него не обратили никакого внимания.

– Что? –Саша ответил так же громко, опустив телефон на грудь.

– Ты с сам с собой говоришь?

– Разбудил тебя?

– Все нормально. Я не спал. Пытаюсь запомнить эти прекрасные места. Вдруг нас сюда больше нас не командируют или вообще я напишу рапорт, – Евгений ненадолго замолчал. Он вглядывался в противоположное окно вагона, которое расположено над боковыми местами. – Интересно, кого ты обозвал мальчиком в писающих штанишках? Ха-ха, – Евгений рассмеялся на всю их купейную часть.

– Ты серьезно об этом подумываешь?

– А что, начну все с начала. Да так, мысли разные приходят в голову. Вначале женюсь, там посмотрим. А может, меня жена и дети будет так сильно доставать, что я без командировок вообще никак. Ха-ха.

– Шутник. Сначала он решил начать, – осуждающим тоном сказал Александр, взирая на его гладко выбритый квадратный подбородок. Взгляд Евгения метался между двумя окнами, в поисках лучшей картины для запоминания. – Начать сначала, – задумчиво и шепотом произнес Саша. Он поднял с груди телефон, расторопнее обычного прочитал всю переписку с Юлией и отправил ей самое первое сообщение:

«Юля, привет. Я скоро возвращаюсь из командировки. Буду в городе где-то ближе к следующим выходным. Очень хочу с тобой встретиться. Надеюсь на взаимность!»

Остатки перемешанной краски в палитре

Вот, пожалуй, и все. Даже мелкие детали получили свою жирную порцию масляной краски. Теперь картина не сможет ссохнуться, как это делает память. Это навсегда. Но сомнения упущенного все-же терзают. Время ушло, изменить что-либо не представляется возможным. Вот и масляная краска уже заметно подсыхает, издыхая последними каплями олифы.

***

– Елена Александровна, зайдите ко мне в кабинет, – скомандовал прокурор по внутренней связи. – И возьмите с собой блокнот.

Сегодня у Мансура не было запланированных судебных процессов. Весь день предполагалось провести за документами. В его кабинет вошла женщина лет сорока пяти. В руках она держала записную книжку в красной кожаной обложке.

– Елена Александровна, найдите, пожалуйста, в архивах все дела, которые связаны с Сергеем Журавлевым. У него есть сын девяти лет по имени Василий и жена Мария. Больше информации я не могу дать.

– Этой информации недостаточно, Мансур Рустамович, – требовательным тоном сказала Елена Александровна, – Я ведь не волшебница!