Холст

На противоположном берегу, перед самой лесной стеной медленной походкой появилась Юля, в своем любимом синем летнем платье. Обеими руками у своей тонкой талии, словно невеста, она держала небольшой букет из полевых цветов. Ее выражение лица выражало абсолютную безмятежность. Не отрывая взгляда от Сергея, она шла к нему. Вот ее ноги уже погрузились в воду, а высокие волны окатывают ее с ног до головы. Мокрое платье облепило все ее тело, еще раз подчеркивая ее молодость, ее спортивную фигуру.

– Милый мой Сережа, – пропела она ласковым, влюбленным голосом.– Почему ты не замечаешь меня? –она уже погрузилась в воду по пояс.–Отпусти, слышишь, отпусти. Я люб…»

Сергей открыл глаза и какое-то время лежал, пялясь в освещенный луной потолок. Мария уже крепко спала рядом, прижавшись лицом к его плечу. Очередная попытка полежать с закрытыми глазами не принесла ему желаемый сон. Немного поворочавшись, не мешая сну Марии, он все же встал и на цыпочках пошел в свою мастерскую. Из-под двери Васькиной комнаты по-прежнему исходил яркий свет. Как можно тише Сергей приоткрыл дверь, расталкивая ею разбросанные по полу игрушки. Через образовавшийся проем, он нащупал на стене выключатель и щелкнул по нему.

Часы в мастерской показывали половину десятого. На мольберте по-прежнему лежала недавно начатая картина их семейной прогулки в лес. Простояв несколько минут в позе мыслителя напротив начатой картины, он обтер ладошками лицо и, не производя шума, пошел во двор. На улице царила вечерняя прохлада, небольшой ветерок приносил запах ржаного поля.

– Эх, Юля, Юленька, – проговорил он полушепотом, – неправильно все это, – Сергей в телефоне нашел нужный номер и сделал вызов, – Добрый вечер. Пожалуйста, пригласите Юлию, – это был номер магазина «Художник». – Только сейчас понял, что время позднее. Извините, что побеспокоил, – виновато говорил Сергей, после женского ответа:«Алло, слушаю».

– Здравствуйте, Сергей. Юлии в магазине нет, – ответила мама Юлии, –но вы можете позвонить ей на сотовый телефон. Она сегодня весь день ждала вашего звонка, сказала, что вы договорились вместе рисовать какую-то картину. Даже рабочее место подготовила.

– Алла Георгиевна! Еще раз простите за поздний звонок. Совсем не подумал о времени.

– Сереж, все нормально. Мы сегодня с мужем до конца, приводим кое-какие дела магазина в порядок. На сотовый телефон ей позвони. У тебя есть ее номер?

– Да, есть. Она мне тридцатого звонила.

– Тридцатого? – чрезвычайно удивленно спросила мама Юлии, – Ох уж, эта наша Юленька. Доброй ночи Сергей.

– Доброй ночи.

Юля не взяла трубку. Вернувшись в свою мастерскую, он снял с мольберта незаконченное полотно с походом на природу и установил новый белый холст.

Все незаконченные картины укладывались имв веерном порядке, так, чтобы было сразу видно, где какая картина. Сергей мог по краешку картины понять, что на ней изображено и прекрасно помнил, что в них необходимо доработать.

Подходя к пачке незаконченных полотен, он заметил край картины, на которой изображена выхлопная труба гоночного мотоцикла. Скорее, он увидел не саму трубу, а ее конец. На краю картины был изображен хромированный глушитель мотоцикла. Сергей достал эту картину из стопки и поставил на мольберт, поверх нового холста.

На картине за рулем старенького мотоцикла «Ява» сидел шестнадцатилетний Васька, удерживая его вытянутыми ногами. Чтобы достать до асфальта, он был вынужден стоять на цыпочках. Своего роста было недостаточно. Мотоцикл «Ява» подарил Сергею его отец примерно в том же возрасте, что и Василий на картине.

– Я помню этот мотоцикл, – сказала заспанная Мария, внезапно появившись за спиной Сергея, – Я ведь только потом поняла, почему ты меня возил на нем так быстро, да и еще собирал все кочки, ха-ха, – шепотом посмеялась она. – Я бы тебя и без всяких кочек обнимала бы. Тебе нужно было просто сказать.

– Милая, в том юношеском возрасте мы мужчины, особенно пугливые и стеснительные животные. Тогда мне было проще разогнаться – и по кочкам. А ты со страха вонзалась в меня своими ногтями и не отпускала. М-м, как вспомню, так кровь теплом наполняется. Повторим, может быть? – шепотом посмеялся Сергей.

– Раздобудь вначале мотоцикл, гонщик. А потом уже и поговорим. Но в этот раз знай, ногти я хорошенько заточу.

– Это меня совсем не испугает. Все отдам, чтобы еще раз прокатиться с тобой по этим полям.

– Постой! Ты взаправду думаешь, что Васька будет так выглядеть в шестнадцать лет? Мне кажется, на этой картине ты чересчур взрослым его изобразил. Тут ему не меньше двадцати лет.

– Зато с таким видом его не будет останавливать полиция, – посмеялся Сергей, – меня-то в его возрасте часто тормозили, приходилось удирать от них. До сих пор удивляюсь, как они меня не поймали тогда.

– Сама удивляюсь. И еще не разбился. Ладно, я попить водички и спать. Не засиживайся. Знай, я тебе жду в кроватке.

– Постой, подожди! – обернулся он на уходящую Марию, – Как ты смотришь на то, если я сделаю целую серию картин взрослого Васьки?