Холст

С неестественно громким криком, сложив коромыслом свои могучие крылья, орел со скоростью кометы упал на дно ржаного океана, оставив за собой огненный след. Рожденные высоченные волны устремились во все стороны, ударяя по всем присутствующим на поле гостям без толики сожаления и сострадания.

Вот картина, а вот ты. Теперь попробуй отойти от картины на два-три шага назад и оцени ее всю целиком. Проведи взглядом от нижнего края, до верхнего. Так! Только не спеши!

Сергей открыл глаза и увидел темный потолок спальной комнаты. Потемневшее окно говорило о наступлении вечера. То самое время, когда луна стала покрывать серебром все вокруг. В постели он лежал один, во всем доме стояла тишина. «А если я кого-то найду?»–громко выкрикнул Сергей. Наверное, каждый любящий отец и муж в этот момент поступил бы так же, как Сергей. Он ждал. Даже на долю секунды показалось, что его улыбка отдавала надменностью, полной высокомерия. Но это было всего лишь желание того, чтобы его любимые восторженно, выкрикивая радостные приветствия, кинулись бы ему на кровать. И как только надежда стала увядать, глаза стали всматриваться в конец коридора в поисках света, навостренные уши пытались услышать любой шорох, а в голове навязчиво зарождались вопросы «Куда все подевались? Я в чем-то провинился? Неужели любимая обиделась на меня и с Васькой сбежала к родителям?», раздалась громкая мелодия. Вибрирующий светящийся телефон лежал неподалеку от правой руки, почти на самом краю кровати, освещая всю комнату расплывчатыми цветными контурами от яркого экрана телефона.

– Алло, – ответил Сергей. Он был абсолютно спокоен и собран. Тремора и озноба как будто и не было.

– Алло, Сереженька. Весь день не могу до тебя дозвониться. У тебя все нормально? Куда ты пропал? Ты звонил вчера? – озабочено тараторила Юля, – скажи что у тебя все нормально, умоляю!

– Здравствуй, Юля. Все нормально. Был занят весь день. Сегодня как будто все с цепи сорвались, всем нужно куда-то ехать. Много вызовов сегодня, – валяясь в кровати, спокойным тоном говорил Сергей, – я звонил вчера обсудить нашу с тобой встречу. Мы вроде договаривались с тобой?

– Да, Сереж, договаривались.

– Вот я и хотел вчера заехать. Но не смог дозвониться. Зато с мамой твоей поговорил, ха-ха.

– Да, она мне говорила, что ты звонил. У тебя какой-то странный голос, какой-то хриплый, – озабочено спросила Юлия, – Что-то произошло, что-то случилось? Я могу приехать к тебе. Я хочу убедиться, что все нормально у тебя. Мария же не будет против, да и ее, скорее всего, не будет дома в это время. Тебе не нужно будет оправдываться. Прошу, прошу!

Юля звонила с городского телефона, который находился в задней комнате магазина «Художник».Вход в нее находился в аккурат за прилавком. Ее мольбы были настолько громки, а тон ее голоса отдавал такой озабоченностью, что заставил ее маму перестать перебирать литературу по искусству в глубине магазина и подойти к прилавку. По пути, она предусмотрительно прихватила влажные салфетки, которыми сразу принялась протирать все, что находилось в поле слышимости разговора. Сторонний наблюдатель сразу бы понял ее истинные намерения. Но в это вечернее время магазин был пуст от посетителей. А ведь, казалось бы, нормальная ситуация, когда родитель подслушивает разговор своего чада. Тем более, если речь идет об отношениях мамы с ее единственным ребенком, дочкой, которая как раз в это время отдает свое сердце без остатка. В какое-то время Алла Георгиевна даже замерла и прильнула ухом к двери. И как раз эта самая душетрепещущая ситуация и создала комичность, в которой оказался замешан случайный человек. Кстати, тоже мать.

Колокольчик на входной двери ознаменовал приход вечернего любителя живописи. Алла Георгиевна отпрыгнула от двери и сразу встала к кассе, украдкой бросая взгляд на дверь, из которой вот-вот должна появиться Юля. Так же быстро, как прыжок мамы, за дверью раздались звонкие удары каблуков, цок-цок. Едва Юля успела выйти из двери, как Алла Георгиевна с невозмутимым взглядом обернулась к ней.

– Доченька, я разберусь. Договори с Сергеем, – нельзя точно сказать, сколько времени стояла тишина из-за маминого конфуза. Юля стояла с широко распахнутыми глазами, пожирая маму своим недоуменным взглядом. Сама же Алла Георгиевна, виновато опустив глаза, водила салфеткой по прилавку туда-сюда и лишь украдкой бросала взгляды на дочь. Все действо происходило так, словно никакой посетитель-женщина не стояла в центре торгового зала с вопросительным выражением лица.