Хорошая

— На сэмпле может быть что угодно. Запись из выпуска новостей. Запись песни, речи, фильма. Звуковые эффекты. На самом деле, что угодно. И ди-джей смешивает их все вместе, чтобы создать связную песню — новый сэмпл из разных сортов.

— Но на самом деле ничего нового они не создают, — заспорила я.

Дилан вздохнул и остановил проигрыватель.

— Да ты издеваешься надо мной? — спросил он. — Тогда так можно сказать про каждого музыканта. Никто не придумал нот на пианино или звуков гитары. Но каждый музыкант манипулирует этими нотами, чтобы создать что-то свежее и новое. Что-то оригинальное. С сэмплингом та же история.

— Ладно, я поняла, о чём ты говоришь.

Дилан вновь включил граммофон.

— Почему тебе нравится эта песня? В смысле, выбор и впрямь хорош. Просто любопытно.

Я почесала голову и пожала плечами, глядя на противоположную стену. Не уверена, что хочу рассказывать ему. Он может подумать, что я изо всех сил стараюсь показаться глубокой и сложной. Но правда была в том, что эта песня понравилась мне в ту же секунду, как я услышала её, ведь она была мной, прямо на грани добродетели, на грани выбора — в пространстве между движением вперёд к чему-то жизнеутверждающему и падением в бездну. Я выбрала пропасть. Однажды. Лишь один раз. И теперь всё изменилось, а я не могу вынести тьмы.

— Кейденс?

Я продолжала смотреть, думая о том мгновении, когда согласилась вдохнуть кокаин впервые. Единственный раз. И лишь одну дорожку. Он обжёг мне нос, но потом я ощутила сверкающее потрескивание, очень похожее на шум винила. После того, как я вдохнула белую дорожку, я встала, а моё тело поднималось всё выше и выше. Я помню, как подняла руки, убеждённая, что ангелы держат мои руки и тянут меня. Я летела и растягивалась в одно и то же время.

— Кейденс? Ты в порядке?

Я резко перевела взгляд на Дилана.

— Спасибо, что дал послушать. Мне пора идти.

— Погоди. Дайка мне вернуть тебе твою пластинку.

— Что?

— Марк купил её для тебя, — произнес Дилан, осторожно убирая винил в футляр.

— Что? Я думала, он просто отложил её, — ответила я, взяв пластинку. Что мне вообще с ней делать? У меня не было проигрывателя.

— Нет, он купил её.

Я была польщена и зла. Мистер Коннели не должен был покупать мне пластинку! Это смущало, и я могла лишь представить, что об этом думал Дилан. Я бросила быстрый взгляд на его лицо и, кажется, уловила лёгкую ухмылку.

— Что смешного? — потребовала я ответа.

— О чём ты говоришь? — ответил он. А потом тихо добавил.  — Эй, никто не осуждает.

— Я не могу ее взять, — ответила я, пихая альбом ему в руки.

Он оттолкнул его ко мне. — Заплачено. Разбирайся со своим учителем математики.

Я фыркнула и развернулась на каблуках. Я разберусь со своим учителем. Уж поверь, разберусь.

Глава 10

Второе прикосновение

— Что вы делаете? — прошипела я в лицо мистеру Коннели.

Я приехала в школу пораньше и пошла прямо в кабинет 212. Я даже стучать не стала. Я просто вломилась и налетела на него.

— Что ты имеешь в виду? — он бросил карандаш на стол и поднял на меня взгляд.

— Та пластинка! Вы купили мне пластинку!

— И что тут такого? Ты сказала, тебе понравился Dj Shadow.

— Вы это спланировали! — сказала я. — Эта пластинка ждала меня!

— Ну да, я позвонил Дилану, чтобы отложить её для тебя. Я в замешательстве. Почему ты расстроена? — спросил мистер Коннели.

Я была в ярости. Он прекрасно знал, почему я была расстроена. Я была вполне довольна своими тайными чувствами к своему учителю, и знала, что это ни к чему не приведёт. Но фантазировать о неприемлемых отношениях – это одно. Но добиваться осуществления своих фантазий – совершенно иное. А он добивался меня. У меня ушла вечность на то, чтобы мой семнадцатилетний разум, наконец, осознал это! Это началось в первый день школы. Носовой платок. Этот гребаный носовой платок!

Я. Была. Напугана.

— Хватит играть со мной! — завопила я.

— Говори тише, — потребовал мистер Коннели, а потом подошёл к двери и закрыл её. Он повернулся ко мне лицом. — Никто не играет с тобой, Кейденс. Я позвонил в магазин и попросил Дилана отложить этот альбом для тебя.

— Почему вы купили его мне?

— Потому что знал, что он тебе понравится.

— Почему вы купили мне альбом, мистер Коннели?

— Потому что… потому что у всех должна быть хотя бы одна пластинка.

— У меня и граммофона то нет! — прокричала я в ярости. — Почему вы купили мне этот альбом?

Мистер Коннели вздохнул и почесал затылок. У него не было выбора, и он это знал. А когда у тебя нет выбора, становится проще делать то, что хочется. Он целенаправленно подошёл прямо ко мне, пока не оказался в миллиметре от моего лица. Он навис надо мной, а мне было страшно поднять на него глаза. Поэтому я смотрела на его грудь.

Он склонился и прошептал мне на ухо. — Потому что мне хотелось сделать для тебя что-то хорошее. Тебе нужно, чтобы хоть кто-то делал для тебя что-то хорошее, чёрт возьми. Ты ходишь по школе, словно кто-то убил твою собаку. Ты самая печальная девушка из всего, что я когда-либо видел, Кейденс. Самая одинокая. И если есть хоть малейший шанс заставить тебя улыбнуться, я им воспользуюсь.