Хорошая

Должно быть, она решила, что я совсем убогая. У меня не было парня, с которым можно было бы встретиться, никаких хитрых планов, никаких друзей, с которыми можно было бы пойти куда-нибудь, например, на вечеринку. О Господи. Я осознала, что я и впрямь была «Американской Куклой». И я ненавидела это. Жутко ненавидела.

— Следующая тоже твоя, — ответила я. — Мне нечего делать. Просто снова сходи к Гэвину.

— Кейденс? Перестань себя жалеть. У нас будет настоящая ночёвка, так что ты сможешь выбраться из дома. Это пустяки. Ладно?

— Ладно.

— И я думаю, что ты лишь отчасти «Американская кукла», — продолжила Эвери.

— Пофиг. И ты это уже говорила, — пробубнила я. — И в любом случае, это правда.

Следующие десять минут Эвери расписывала мне, почему хорошо быть отчасти «Американской куклой». Я вежливо слушала. А когда мы распрощались, мои мысли тут же вернулись к мистеру Коннели и тому, считал ли он меня «Американской куклой». А потом я задумалась, с чего бы ему вообще знать об этом.

Я вспомнила о диске, что он одолжил мне. Теперь у меня появился вечерний ритуал, я слушала перед сном «Полночь в Совершенном мире». Я проверила время. Ещё рано, но так как заняться мне больше было нечем, я нажала PLAY на стерео и забралась под покрывало. Я знала, это было неправильно, но я представляла себе, как мистер Коннели лежит рядом со мной в постели и крепко обнимает меня, пока мы пытаемся разобрать разные части песни. А потом он шепчет мне на ушко, что это идеальная песня, чтобы слушать её идеальной ночью рядом с идеальным человеком. Я поверила ему только наполовину. Это была прекрасная песня. И это может быть идеальная ночь. Но я была далеко не идеальным человеком.

***

— Где все? — спросила я, заглянув в дверной проём во вторник днём.

— Сегодня я не провожу дополнительные занятия. Мне нужно к врачу, — ответил мистер Коннели. — Ты забыла?

— Оох, точно, — произнесла я. Моё сердце наполнилось неожиданным волнением. Два часа! Для самой себя! Папе не нужно было знать, что занятия отменили. Папе не нужно было знать, что сеанс отменен. У меня чуть слюнки не потекли при мысли о неконтролируемом времени для себя. Куда бы мне пойти? В торговый центр? Может, в кино? Может, я просто покатаюсь по округе, никуда конкретно не направляясь, просто ощущая счастье свободы, пусть и на короткий промежуток времени.

— О чем ты думаешь, Кейденс? — спросил мистер Коннели.

Я покачала головой.

— Хорошая попытка, — ответил он.

На моём лице расплылась широченная ухмылка.

— У меня есть два часа, — выдохнула я, мои глаза были широко распахнуты и светились от волнения. Как будто была я на седьмом небе, в слишком хорошей, чтобы быть правдой, удивительной, бредовой мечте.

— Для чего? — спросил мистер Коннели.

Я покачала головой.

— Это не имеет значения. Не важно, что я буду делать, пока я могу это делать. Два часа!

— Кейденс, думаю, умнее будет тебе поехать домой, — ответил мистер Коннели.

Я посмотрела на него так, будто он предал меня.

— Нет.

— Если твой папа узнает, что сегодня не было дополнительных занятий, а ты не дома, дела сразу пойдут плохо, — добавил мистер Коннели.

Я тут же рассердилась.

— Вы понимаете, что у меня совсем нет свободы? Мои родители следят за мной как ястребы, боясь, что я опять попаду в плохую компанию и ограблю ещё один магазин. Это, наверное, единственное время в году, когда я смогу куда-то пойти или сделать что-то, о чем они ничего не будут знать. Я не упущу такой шанс. — Это было абсолютное вранье, но ему уж точно не нужно было знать о моём соглашении с Эвери. И в любом случае, мне не нужно, чтобы сейчас он был моим учителем. Мне нужно, чтобы он был моим сторонником.

Мистер Коннели устало улыбнулся.

— Просто мне бы не хотелось, чтобы ты потеряла свои права. — А потом добавил более тихим голосом. — Будет жаль, если я не увижу тебя в четверг после школы.

Я была в шоке. Я не могла поверить, что он это сказал. Почему ему будет жаль не увидеть меня в четверг?

Он повернулся ко мне спиной и продолжил собирать сумку. Он перекинул ремень через плечо, а потом закрыл и запер шкафчики своего стола. Я замешкалась в дверном проёме, ожидая, когда он взглянет на меня. Он поправлял свою сумку, глядя куда угодно, только не на меня. Я осмелела.

— Почему? — спросила я.

— Что почему?

— Почему вам будет жаль, если меня не будет на занятиях в четверг? — Я поверить не могла собственной решительности.

Мистер Коннели посмотрел прямо мне в глаза. А потом его глаза переместились на место над моей головой. — Потому что у тебя плохо с математикой. А мне хочется увидеть твои успехи.

Я выдохнула. Такое ощущение, словно колесо проткнул толстый, неумолимый гвоздь, и оно быстро сдувалось.

Но он не смотрел мне в глаза, — продолжал твердить мой разум. Не отчаивайся. Он не смотрел тебе в глаза.

— Куда ты планируешь пойти? — спросил мистер Коннели, подходя прямо ко мне.