Хорошая дочь

— Да. — Сэм поняла, что последние двадцать четыре часа Келли провела в полном неведении. — Твоим родителям не разрешено посещать тебя в тюрьме до предъявления обвинения, но они очень хотят тебя увидеть.

— Они злятся на меня за то, что произошло?

— Они беспокоятся о тебе. — Сэм могла только предполагать. — Но они тебя очень любят. Вы вместе со всем справитесь. Что бы ни произошло.

Губы Келли задрожали. Из глаз полились слезы.

— Я их тоже очень люблю.

Сэм откинулась на спинку стула. Она напомнила себе о Дугласе Пинкмане, о том, как он подбадривал ее на каждой тренировке, даже после того, как она перешла в старшую школу. Он чаще бывал у нее на мероприятиях, чем ее собственный отец.

И теперь Сэм сидит напротив девушки, которая его убила.

— Твои родители будут в зале суда там, наверху, но ты не сможешь их коснуться или поговорить с ними, только поздороваться. — Сэм надеялась, что в суде не будет камер. Надо будет предупредить родителей Келли. — Когда тебя переведут обратно в тюрьму, ты сможешь с ними встречаться, но запомни: все, что ты скажешь своим родителям или кому-либо еще в тюрьме, будет записываться. И в комнате для посещений, и по телефону — всегда кто-то прослушивает. Не говори с ними о том, что произошло вчера. Хорошо?

— Да, мэм, а можно спросить, у меня все очень плохо?

Сэм поискала в ее лице признаки притворства.

— Келли, ты помнишь, что произошло вчера утром?

— Да, мэм. Я их убила, двое людей. Пистолет был у меня в руке.

Сэм пыталась оценить ее состояние, увидеть какие-то признаки раскаяния. Их не было.

Келли описывала события так, будто они произошли не с ней.

— Почему ты… — Сэм решила сформулировать вопрос по-другому: — Ты знала Люси Александер?

— Нет, мэм. Она, наверно, из началки, совсем маленькая.

Сэм открыла рот и вдохнула немного воздуха.

— А что насчет мистера Пинкмана?

— Ну, я слышала, что он неплохой человек, но меня никогда к директору не вызывали.

Значит, жертвы были выбраны случайно, что почему-то усугубляло весь ужас ситуации.

— Значит, они оба, мистер Пинкман и Люси Александер, просто оказались в коридоре в неудачное время?

— Наверное, — ответила Келли. — Как я говорила, пистолет был у меня в руке, а потом мистер Гекльби засунул его себе в штаны.

У Сэм сердце подскочило в груди. Она бросила взгляд на таймер на телефоне. Убедилась, что за дверью не стоит чья-нибудь тень.

— Ты говорила моему отцу то, что сейчас сказала мне? — спросила она.

— Нет, мэм. Я мало говорила с вашим папой вчера. Я была расстроена, потому что они держали меня в больнице, и живот у меня болел, как обычно, и они говорили, что оставят меня на ночь, а я знаю, что это очень дорого.

Сэм закрыла блокнот. Надела колпачок на ручку. Сменила очки для чтения на обычные.

Ее положение оказалось в своем роде уникальным. Как адвокат защиты она не имеет права привлекать свидетеля, если знает, что свидетель будет лгать. Из-за этого правила адвокаты обычно не хотят, чтобы подзащитные говорили им всю правду. На полной правде редко можно построить хорошую защиту. Сэм сохранит в секрете все, что рассказала ей Келли, но не она будет вызывать свидетеля или устраивать перекрестный допрос, так что ее руки не будут связаны. Она может просто опустить неблагоприятные факты, пересказывая Расти свой разговор с Келли, и пусть он сам позаботится обо всем остальном.

— Мой дядя Шейн умер в больнице, — сказала Келли, — и его жена и все они потеряли дом, потому что счета были очень большие.

— Тебе не выставят счет за пребывание в больнице.

Она улыбнулась. Зубы как белые бусинки.

— А мои родители знают? Им так будет гораздо спокойнее.

— Я обязательно им скажу.

— Спасибо, мисс Куинн. Я очень благодарна вам и вашему папе за все, что вы делаете.

Сэм катала ручку между пальцев. Она вспомнила кое-что из вчерашних теленовостей.

— Ты не знаешь, в средней школе есть камеры наблюдения?

— Да, мэм. По одной в каждом колидоре, кроме той, что у приемной. По ней кто-то двинул, и ее развернуло, и там дальше ничего не видно.

— Существует слепая зона?

— Не знаю, слепая или нет, но где-то после середины колидора она ничего не видит.

— Откуда ты это знаешь?

Келли подняла худые плечи и секунду подержала их так, прежде чем опустить.

— Да это все знают.

— Келли, у тебя много друзей в школе?

— То есть знакомых?

Сэм кивнула.

— Ну да.

— Я, наверно, почти всех знаю. Я уже долго там учусь. — Она опять улыбнулась. — Правда, не так долго, чтобы стать юристом.

Сэм невольно улыбнулась в ответ.

— У тебя есть кто-нибудь особенно близкий?

Щеки Келли густо покраснели.

Сэм узнала этот румянец. Она открыла блокнот.

— Можешь сказать, как его зовут. Никто другой не узнает.

— Адам Хамфри. — Келли, очевидно, приятно было говорить о нем. — У него каштановые волосы, карие глаза, и он не очень высокий, но водит «Камаро». Но мы с ним не гуляем. Это не то, что официально или что-то такое.

— Хорошо, а подруги? Ты дружишь с кем-нибудь из девочек?