Хорошая дочь

— Полицейские разговаривали с тобой вчера до мистера Расти?

— Да, мэм. Они говорили со мной в больнице.

— Прежде чем говорить с тобой, они зачитывали тебе «правило Миранды»? — Келли явно не поняла, о чем речь. — Они говорили тебе «вы имеете право хранить молчание; вы имеете право на адвоката»? Что-то из этого они тебе говорили?

— Нет, мэм, в больнице нет, потому что это как в кино, я бы запомнила.

Сэм снова склонилась через стол ближе к ней.

— Келли, это очень важно. Ты говорила что-то полицейским до того, как общалась с моим папой?

— Там один такой постарше, он все говорил со мной. Он поехал со мной в больницу на «Скорой», а потом остался со мной в палате, чтобы у меня все было хорошо.

Сэм подумала, что едва ли его интересовало благополучие Келли.

— Ты отвечала на его вопросы? Он тебя допрашивал?

— Не знаю.

— На тебе были наручники, когда он говорил с тобой?

— Вроде нет. В «Скорой»-то?

— Да.

— Не, вроде нет. Не припомню такого.

— Ты помнишь, когда точно на тебя надели наручники?

— В какой-то момент.

Сэм захотелось швырнуть ручку через всю комнату.

— Келли, очень важно, чтобы ты постаралась вспомнить. Тебя допрашивали в больнице до того, как мой папа сказал тебе не отвечать ни на какие вопросы?

— Простите, мэм. Я плохо помню, что вчера было.

— Но тот мужчина, что постарше, был все время рядом с тобой?

— Да, мэм, кроме того момента, когда ему надо было в туалет, и тогда пришел полицейский и сидел со мной.

— А тот, что постарше, был в полицейской форме?

— Нет, мэм. Он был в костюме и галстуке.

— Он сказал тебе, как его зовут?

— Нет, мэм.

— Ты помнишь, когда тебе зачитали «правило Миранды»… Когда они сказали «вы имеете право хранить молчание; вы имеете право на адвоката»? — Она подождала. — Келли, ты помнишь, когда тебе это говорили?

Келли явно поняла, что это важно.

— Может, в полицейской машине по пути в тюрьму сегодня утром?

— Но не в больнице?

— Нет, мэм. Это было сегодня утром, но я не помню, во сколько точно.

Сэм откинулась на спинку стула. Она пыталась это обдумать. Если Келли зачитали «правило Миранды» только сегодня утром, то технически все, что она говорила до того, суд не должен принимать к рассмотрению.

— Ты уверена, что они впервые зачитали тебе твои права сегодня утром?

— Ну, я помню, что сегодня утром тот мужчина постарше это сделал. — Она пожала узкими плечами. — Может, он и раньше это делал, надо на видео посмотреть.

— Каком видео?

— Когда они снимали меня в больнице.

Глава одиннадцатая

Сэм сидела в одиночестве за столом защиты. Сумочка на полу. Сложенная трость внутри. Она просматривала свои записи разговора с Келли Уилсон, делая вид, будто не знает, что за спиной у нее сидит минимум сотня человек. Несомненно, большинство зрителей — местные. От их накалившейся добела ярости по ее спине струился пот.

Среди них мог быть человек, напавший с ножом на Расти.

По их злобному шепоту Сэм поняла, что многие были бы рады и ее тоже заколоть.

Кен Коин откашлялся, прикрыв рот рукой. Окружной прокурор сидел в окружении целой группы поддержки: пухлый розовощекий второй обвинитель, пожилой мужчина с щеткообразными усами, а также непременная симпатичная блондинка. В Нью-Йорке женщина такого типа была бы одета в костюм по фигуре и дорогие туфли на каблуках. Пайквилльская версия скорее напоминала католическую монахиню.

Кен снова откашлялся. Он хотел, чтобы Сэм посмотрела на него, но она не стала. Формальное рукопожатие — это все, что он от нее получил. Коин считал, что она должна быть ему благодарна за то, что он убил Дэниэла Кулпеппера, но, если она что-то такое и испытывала, это испарилось из-за его бессовестного поведения. Сэм не живет в Пайквилле. И не собирается возвращаться. Нет нужды изображать симпатию к мерзкому ублюдку, ведущему свою грязную игру. Как прокурор, Кен бросал тень на всех представителей своей профессии. Не только из-за того, что устроил из предъявления обвинения «кошки-мышки», но и из-за видеозаписи, которую он сделал в больнице.

Что бы ни было на том видео, оно может привести Келли Уилсон на виселицу.

Неизвестно, что им сказала девушка. Проведя с ней пятнадцать минут, Сэм поняла, что Келли Уилсон можно уговорить признаться в убийстве Авраама Линкольна. С юридической точки зрения вопрос состоит в том, может эта съемка являться доказательством в суде или нет, и, возможно, это будет самое важное ходатайство Расти. Если они не зачитали Келли «правило Миранды» до того, как она начала говорить на камеру, либо если было очевидно, что она не понимает своих прав, то видео нельзя демонстрировать присяжным.

Теоретически должно быть так.