Хорошая дочь

Чарли развернулась и вышла, зная, что он пойдет за ней. Уже пройдя половину здания, она услышала его тяжелую поступь. Он всегда ходил длинными бодрыми шагами, считая, что быстрая ходьба сойдет за кардиотренировку. Он щелкал пальцами по стене. Мурлыкал что-то вроде «С днем рожденья тебя». Чарли видела отца в полностью спокойном состоянии только в одной ситуации — в зале суда.

Чарли взяла сумку с дивана в своем кабинете. Вынула альбом. Расти замер и перестал дышать.

— Что это?

— Это школьный альбом. Их еще иногда называют «ежегодник».

Он сложил руки на груди.

— Расскажи-ка поподробнее, а то твой старый папочка не понимает.

— Их покупают в школе в конце года. Туда вклеивают фотографии класса и разных занятий, а ребята пишут в нем разные послания, например: «Я тебя никогда не забуду» или «Спасибо, что помог с биологией». — Она пожала плечами. — Такая глупость. Чем у тебя больше подписей, тем ты более популярен.

— Так вот почему у тебя такого никогда не было.

— Ха-ха-ха.

— И как наша девочка? — спросил он. — Она была популярна или непопулярна?

— Я его не открывала. — Чарли помахала альбомом перед лицом Расти, показывая, что он должен его взять.

Он держал руки скрещенными на груди, но она уже увидела, что внутри его щелкнул переключатель — точно так же, как это происходило в зале суда.

— Где ты это нашла? — поинтересовался он.

— В шкафу Келли Уилсон у нее дома.

— До начала обыска по ордеру?

— Да.

— Кто-либо из представителей правоохранительных органов предупреждал тебя о том, что будет выдан ордер на обыск?

— Нет.

— А мать…

— Эва Уилсон.

— А Эва Уилсон передавала тебе этот предмет?

— Нет.

— Она твоя подзащитная?

— Нет, и спасибо, что помог мне чуть не лишиться лицензии.

— Ты не потеряешь лицензию: тебе поможет лучший адвокат в стране. — Расти кивнул на альбом. — Открой его для меня.

— Бери или брошу на пол.

— Черт побери, ты заставляешь меня скучать по твоей маме. — Его голос дрогнул. Он редко упоминал Гамму, а если и делал это, то только ради сравнения, обычно не в пользу Чарли. Он взял альбом и отдал ей честь. — Большое спасибо.

Он театрально зашагал по коридору. Чарли позвала:

— Эй, засранец.

Расти развернулся и заулыбался, шагая обратно в такой же манере. Он открыл альбом широким жестом. Разворот был покрыт надписями от руки: некоторые черной ручкой, некоторые синей, несколько — розовой. Разные почерки. Разные подписи. Расти перевернул страницу. Больше разноцветных чернил. Больше наспех нацарапанных посланий.

Если Келли Уилсон была одиночкой, она была самой популярной одиночкой в школе.

— Простите, мисс, — сказал Расти. — Я не нарушу ваши моральные принципы, если попрошу прочитать мне кое-что из этого? — Он постучал по лбу. — Я без очков.

Чарли жестом показала ему перевернуть альбом. Она прочитала первую попавшуюся строку, крупный мальчишеский почерк:

— «Эй малышка спасибо за классный минет. Ты сосешь».

Она подняла глаза на отца.

— Ничего себе.

— Да уж, ничего себе. — Расти ничем не удивишь. Чарли давно прекратила попытки. — Продолжай.

— «Я изнасилую тебя сука». Без подписи.

Она просмотрела соседние записи.

— Еще одна угроза изнасилованием. «Я выибу тебя в жопу сука». «Выибу» через И.

— Через две или одну?

— Одну.

Она поискала розовый курсив, надеясь, что девочки были добрее.

— «Ты ебаная шлюха ненавижу тебя сдохни» — шесть восклицательных знаков. Минди Зовада. Двоеточие и скобка.

— Двоеточие и скобка? — уточнил Расти.

— Улыбающийся смайлик.

— Как мило.

Чарли просмотрела остальные записи — такие же непотребные, как и первые.

— Дальше все в том же духе, папа. Либо называют ее шлюхой, либо упоминают секс, либо предлагают секс, либо угрожают изнасиловать.

Он перевернул страницу, которая была оставлена пустой, чтобы одноклассники могли оставить еще записи. Но записей там не было. Большую часть листа занимал гигантский член с яйцами. Над ним была нарисована девочка с тонкими прядками волос и большими глазами. И открытым ртом. На ее голову указывала стрелка и подпись «Келли».

— Пазл начинает складываться, — заметил Расти.

— Давай дальше.

Он продолжил переворачивать страницы. Снова рисунки. Снова непристойные послания. Снова угрозы изнасилованием. Фотография класса исчеркана: на этот раз член с яйцами, направленный в ее рот, изображен с эякуляцией.

— Похоже, они передавали альбом по всей школе, — сказала Чарли. — Здесь отметились несколько сотен человек.

— Как думаешь, сколько ей было, когда они это сделали?

— Двенадцать-тринадцать?

— И она хранила его все-о-о-о это время. — Он произнес это слово, будто бы репетируя его звучание перед присяжными.

Чарли не разозлилась на это представление. Расти на самом деле держал в руках образцовый экземпляр смягчающего обстоятельства. Келли Уилсон не просто была объектом школьной травли. Сексуальная агрессия в посланиях от одноклассников указывала на что-то гораздо более жестокое.

— Ее мать не говорила о том, что девочка подвергалась сексуальному насилию? — спросил Расти.

— Мать думает, что ее девочка — снежинка.