Хорошая дочь

Чарли не стала ее будить. Стресс может выключить тело, если оно не выдерживает. Пусть у Эвы Уилсон сегодня будет хотя бы минута спокойствия. Пульт от телевизора лежал на журнальном столике. Чарли никогда не спрашивала, почему он все время такой липкий. Большинство кнопок не работают. Остальные застревают. Кнопка выключения не работает. Кнопка выключения звука испарилась, оставив вместо себя прямоугольную дырку. Она подошла к телевизору посмотреть, как его выключить.

В новостях был тот период затишья, когда реальной новой информации не поступает, поэтому в студии собирают экспертов и психиатров обсудить, что могло произойти, о чем Келли могла думать и почему она могла поступить так, как поступила.

— И ведь есть прецедент, — говорила симпатичная блондинка, — если вы помните песню «Бумтаун Рэтс»…

Чарли решила выдернуть шнур из стены, но тут ведущий перебил психологиню.

— У нас срочные новости. Включение с пресс-конференции, которая сейчас проходит в Пайквилле, штат Джорджия.

Картинка сменилась, и Чарли увидела трибуну для выступлений, установленную в каком-то знакомом месте. Столовая в полицейском участке. Они убрали столы и повесили на стену синий флаг с гербом Пайквилля.

Полный мужчина в коричневых брюках и белой рубашке стоял за трибуной. Он посмотрел налево, и камера повернулась к Кену Коину, который раздраженно махнул мужчине, чтобы тот начинал.

Коин, очевидно, хотел бы выступить первым.

Мужчина сдвинул микрофон вниз, потом вверх и потом снова вниз. Он наклонился слишком близко к микрофону и произнес:

— Меня зовут Рик Фейхи. Я дядя… — Его голос надломился. — Дядя Люси Александер. — Он вытер слезы тыльной стороной ладони. Лицо его раскраснелось. Губы были ярко-розовыми. — Члены нашей семьи попросили меня… Ох…

Фейхи вынул из заднего кармана сложенный лист бумаги. Руки его тряслись, и бумага трепетала, как на ветру. Наконец он расправил листок на трибуне и сказал:

— Члены семьи попросили меня прочитать это заявление.

Чарли обернулась к Эве. Она по-прежнему спала.

Фейхи начал читать:

— «Люси была замечательной девочкой. Все время что-то придумывала. Любила петь и играть со своей собакой Шэгги. Изучала Библию в классе миссис Диллард при баптистской церкви „Маунтин“ и любила там читать Евангелие. Лето она проводила у бабушки с дедушкой на ферме в Эллиджее, и там она помогала им собирать я-я-яблоки… — Он вынул из заднего кармана платок и вытер пот и слезы со своего круглого лица. — Нашей семье остается только верить, что Бог поможет нам пережить это страшное время. Мы просим всех молиться за нас. Мы также хотим выразить нашу поддержку Управлению полиции Пайквилля и сотрудникам прокурора округа Дикерсон, мистера Кена Коина, которые делают все возможное, чтобы как можно скорее свершилось правосудие над убий… — Его голос снова надломился. — Убийцей Люси».

Он поднял глаза на журналистов и добавил от себя:

— Да, Келли Уилсон — убийца. Она совершила преднамеренное убийство.

Фейхи повернулся к Кену Коину. Они обменялись скорбными кивками, видимо, подтверждая какие-то предварительные договоренности.

Фейхи продолжил:

— «Наша семья просит журналистов и других граждан уважать нашу частную жизнь. Время и место похорон пока неизвестны».

Он посмотрел вдаль, за скопление микрофонов и камер. Думал ли он о похоронах Люси, о том, как ее родителям придется выбирать детский гроб для своей дочери? Она была такой крошечной. Чарли вспомнила, как сжимала в своей ладони нежную ручку девочки.

— Мистер Фейхи, — начал один из репортеров, — расскажите, пожалуйста…

— Спасибо. — Фейхи ушел с трибуны.

Кен Коин дружески похлопал его по плечу, когда они прошли мимо друг друга. Чарли видела, как начальник ее мужа сжал руками трибуну, будто собрался ее трахнуть.

— Я Кен Коин, окружной прокурор, — сообщил он собравшимся. — Я готов ответить на ваши вопросы о расследовании этого жестокого убийства. Будьте уверены, дамы и господа. «Око за око» — вот какая расплата ждет виновных в этом чудовищном…

Чарли вынула телевизионный провод из розетки. Повернулась, чтобы убедиться, что Эва не проснулась. Она сидела в той же позе, все еще в пижаме. Пакет с одеждой стоял на полу у ее ног. Чарли задумалась, есть ли у них где-нибудь одеяло, но тут звякнула, открывшись, и бабахнула, закрывшись, входная дверь.

Только Расти входил в здание с таким грохотом.

К счастью, Эва не проснулась от шума. Она только подвинулась на диване, склонив голову набок.

Чарли оставила сэндвич на столике и пошла искать отца.

— Шарлотта! — прогремел Расти. Дверь его кабинета со стуком открылась. В стене уже и так была дыра от дверной ручки. Он никогда не упускал возможности наделать шуму. — Шарлотта!

— Я здесь, папочка. — Она остановилась у входа. Его офис был завален вещами, и входить было просто некуда. — Эва Уилсон у ресепшена.

— Умничка. — Он не поднимал глаз от бумаг, которые держал в руках. Расти всегда хватался за несколько дел одновременно, никогда не сосредоточиваясь на чем-то одном. Даже сейчас он одновременно притопывал ногой, читал, мурлыкал что-то себе под нос и пытался поддерживать разговор. — Как она?