Хорошая дочь

Знакомый сигаретный запах как-то пробрался в сломанный нос Чарли. Она запретила Расти курить в здании, но опоздала со своим приказом лет на тридцать. Он носил эту вонь с собой, как Пиг-Пен из комиксов «Пинатс». Можно было сколько угодно мыть и красить стены и даже менять ковролин — запах не исчезал.

— Сюда. — Ленор бросила Чарли еще один многозначительный взгляд и проводила Эву в зону ресепшена — депрессивную темную комнату с металлическими рольставнями, закрывающими вид на улицу.

Чарли пошла к своему кабинету. Прежде всего надо позвонить отцу и сказать, чтобы тащил свою задницу сюда. Нельзя оставлять Эву Уилсон сидеть на продавленном диване и узнавать новости о своей дочери по телевизору.

На всякий случай Чарли пошла длинным путем мимо кабинета Расти: вдруг он припарковался перед зданием. Белая краска на его двери сочилась желтым никотином. Пятна расходились по гипсокартонным стенам и закрывали потолок, как тучи — небо. Даже на дверной ручке — никотиновая пленка. Чарли натянула рукав на пальцы и, подергав ручку, убедилась, что дверь заперта.

Его здесь нет.

Чарли сделала длинный выдох и пошла к своему кабинету. Она специально выбрала для себя противоположное крыло здания, в котором в прошлой жизни располагались офисные помещения сети канцелярских магазинов. Архитектура одноэтажного строения имела сходство с шалтай-болтайностью фермерского дома. Зона ресепшена у них с отцом была общая, но практика у Чарли была полностью своя. Другие юристы также периодически снимали помещения в здании, оформляя помесячную аренду. Университет Джорджии, Исследовательский университет штата Джорджия, Морхаус-колледж и Университет Эмори иногда присылали стажеров, которым тоже нужны были столы и телефоны. Работающий с Расти детектив, Джимми Джек Литтл, устроил себе кабинет в бывшей кладовке. Как Чарли поняла, Джимми Джек хранил там свои бумаги, надеясь, что полиция два раза подумает, прежде чем обыскивать помещение в здании, доверху набитом юристами.

На стороне Чарли ковролин был пушистее, а обстановка приятнее. Расти повесил на ее дверь табличку «Понять, Простить и Партнеры» — так он подшучивал над ее вечным стремлением урегулировать дела своих подзащитных во внесудебном порядке. Чарли была не против выступить в суде, но большинство ее клиентов были слишком бедны, чтобы позволить себе судебный процесс, и слишком хорошо знали пайквилльских судей, чтобы тратить время на борьбу с системой.

Расти же, наоборот, с удовольствием бы оспаривал в Верховном суде США штраф за парковку, если бы кто-нибудь ему позволил.

Чарли стала искать ключи от кабинета в своей сумке. Ремешок соскользнул с ее плеча. Она раскрыла рот. На школьном альбоме Келли Уилсон красовался мультяшный генерал Ли, потому что воин-конфедерат был символом школы.

«Адвокат, располагающий любым предметом, который в текущих обстоятельствах может служить вещественным доказательством участия его подзащитного в противозаконных действиях, обязан информировать органы правопорядка о местонахождении данного предмета либо передать им данный предмет».

От внимания Чарли не ускользнул тот факт, что она читала Геку нотацию о сокрытии улик, держа под мышкой альбом Келли Уилсон.

Хотя можно сказать, что Чарли столкнулась с юридическим котом Шредингера. Невозможно узнать, содержит ли альбом улики, пока не откроешь его. Она снова стала искать ключи. Самое простое решение — это бросить альбом на стол Расти, и пусть он сам решает, что с ним делать.

— Пойдем. — Ленор вернулась, готовая высказать все, что у нее накопилось.

Чарли махнула рукой в сторону туалета на другом конце коридора. С полным мочевым пузырем она этот разговор не выдержит. Ленор зашла вслед за ней и закрыла за собой дверь.

— Мой внутренний голос подсказывает, что нет смысла устраивать тебе взбучку, потому что ты слишком глупа, чтобы понять, какая ты дура.

— Пожалуйста, послушай этот голос.

Ленор погрозила пальцем.

— Вот не надо здесь умничать.

Остроумные ответы посыпались в голову Чарли, как из рога изобилия, но она сдержалась. Она расстегнула джинсы и села на унитаз. Ленор мыла Чарли в ванной, когда та была слишком убита горем, чтобы ухаживать за собой. Так что можно писать при ней.

— Ты никогда не продумываешь свои действия, Шарлотта. Ты просто берешь и делаешь. — Ленор мерила шагами тесное помещение.

— Ты права, — сказала Чарли. — И я знаю, что ты права, и еще я знаю, что ты не заставишь меня чувствовать себя еще хуже, чем я уже чувствую.

— Так просто ты от меня не отделаешься.

— Тебе кажется, это просто? — Чарли широко развела руки, чтобы продемонстрировать свои травмы. — Сегодня утром я попала в зону боевых действий. Поспорила с копом, получила вот это. — Она показала на свое лицо. — Я унизила своего мужа. Который раз. Я потрахалась с парнем, который оказался то ли мучеником, то ли педофилом, то ли психопатом. Я устроила нервный срыв при тебе. И лучше тебе даже не знать, что я там делала, когда приехали спецназовцы. Серьезно, лучше тебе ничего не знать, потому что так тебе проще отрицать свою причастность.

Ленор раздула ноздри.