Хорошая жена (ЛП)

Я завоевала Манночи, но потеряла Уилла, то есть моего собственного Уилла. Он был скрыт за стеной помощников с блокнотами, потенциальных избирателей, а так же избирателей, которые его ненавидели. Им восхищались и его хулили в равной мере. Но одно было неизменно: где бы Уилл ни появлялся, везде он привлекал пристальное внимание.

— Не говорите ничего, — приказала Перл Верикер. — Ни слова. Это не ваша функция.

Вот так, молча, я забиралась в автобус и до звона в ушах выслушивала инструкции. Я стояла в заднем ряду на трибунах во время выступлений, и протискивалась вперед (молча), чтобы встать рядом и принять аплодисменты. Соответственно одетая, держа Уилла за руку я присутствовала на фотосессиях, и результат был неплох.

— Нам повезло, что вы красивая, — сказала Перл. — Ваш муж учел наши пожелания. — я посмотрела на нее, и она похлопала меня по плечу. — Это шутка, Фанни.

Если Перл начала шутить, я полагаю, мы с ней добились прогресса в отношениях.

Я покорно тащилась по улицам в течение нескольких часов подряд и стучала в двери. Чаще всего открывали женщины, и я видела часть интерьера с корзинами мокрого белья, ожидающего, чтобы его вывесили на просушку, детские велосипеды и коляски в прихожей, раскрытые школьные ранцы на полу. Иногда появлялись их мужья. Если я им не нравилась, они это высказывали незамедлительно; если их тон был угрожающим, Манночи прикрывал мое отступление.

Мои ноги распухли, плечи болели от сумки с брошюрами. Это действительно была война, хоть и приходилось бороться на внутреннем фронте. Мы ставили галочки в списке напротив многоквартирных домов, где коридоры разили мочой, и тихих домиков с чистыми занавесками на окнах, на улицах, обсаженных аккуратными деревьями. Мы тащились по засыпанным гравием дорожкам к дверям ухоженных особнячков, построенных промышленными баронами на рубеже веков. Никто не умел так, как их обитатели, облечь свою враждебность в такую смертоносно-вежливую форму. «Не думаю, что любой из вас собирается осчастливить нас чем-то, кроме новых налогов, — сказала одна подштопанная косметологами и увешанная тяжелыми драгоценными камнями женщина. — Не могу представить, сколько вы зарабатываете за день. — она собралась захлопнуть дверь перед нашими лицами. — Как, вы сказали, вас зовут?»

Однажды вечером Манночи отвел меня в сторону. Он выглядел смущенным.

— Фанни, не могли бы вы держать свое мнение об общественном транспорте при себе?

Я была поражена.

— Я что-то не так сказала?

— Судя по всему, да, вас слышали наши активисты за утренним кофе.

— Я сказала, что должно быть больше автобусов.

Манночи выглядел обеспокоенным.

— Вот именно. Не забывайте, вы играете в команде.

Вечером накануне голосования я рассчитывала спокойно поужинать с Уиллом в местном китайском ресторанчике. Но в последнюю минуту его задержали в штаб-квартире, и нам пришлось обойтись бутербродами, которые наколдовал Манночи. Уилл едва прикоснулся к ним, но выпил два стакана ужасного вина.

Телевизор в другом конце комнаты извергал горящие прогнозы и предварительные результаты. Я расслабила ноющие плечи. Всего несколько часов… и у нас будет кусочек личной жизни, мы сможем вернуться к нашим делам и зарабатывать на жизнь вместе.

Подошел Манночи.

— Цифры неплохие.

Мужчины пустились в обсуждение, а я съела свой бутерброд с курицей. Я слушала их вполуха, и в этот момент у меня в голове промелькнула мысль, что брак с Уиллом вывел мою лодку в более бурное море, чем я предполагала. Наконец, Манночи поднялся, и Уилл схватил меня за руку.

— Ты слышишь? Цифры. У нас есть шанс. — он до боли сжал мои пальцы. — Как думаешь, у нас получится?

Мое сердце было переполнено любовью и надеждой, и я погладила его по руке.

— Да, дорогой. Я верю.

В полночь мы прибыли в ратушу. Сюда уже доставили две последние урны и подсчет голосов завершался. Члены счетной комиссии склонялись над бюллетенями, проводя по строчкам пальцами в резиновых перчатках. Бюллетени были сложены стопками, два человека пересчитывали их, один отмечал результаты подсчетов.

Уилл с другими кандидатами, сохраняя дистанцию, шагали взад и вперед вдоль стен. Председатель избирательного комитета поднялся с микрофоном на сцену.

Кто-то коснулся моей руки, и я оглянулась.

— Привет, — сказала Мэг. — к сожалению, я не могла приехать раньше. — она была румяная, оживленная, в безупречном красном платье и нарядных туфлях. — Но я не могла пропустить большой день младшего брата.

— В час тридцать Перл Верикер затащила меня в боковую комнату.

— Нужно хорошо выглядеть, — сказала она. — Давайте я вас проверю. Юбка достаточно длинная? Колготки? Макияж? Где ваше обручальное кольцо? — ее глаза были устремлены на мою голую левую руку.

Я вытащила его из кармана.

— Оно мне мешает. Еще не привыкла.

— Носите его, Фанни.

Я втиснула в него свой опухший красный палец, чувствуя зуд и жжение. К моему удивлению, возмущение от ее бесцеремонного вмешательства был не менее острым. Но как уже было сказано раньше, я оказалась с ней в одной упряжке, так что торговаться и спорить было слишком поздно, с этим уже ничего не поделаешь.